Лопе Де Агирре, князь свободы - [49]

Тобой, Хуан Алонсо де Ла Бандера, поднявшим оружие на губернатора Педро де Урсуа, руководило не мятежное сердце, а желание завладеть влажным лоном доньи Инес, которым тешил себя губернатор, ты, Хуан Алонсо де Ла Бандера, не успев убить королевского губернатора, поспешил с уверениями, что поступил так из верности к королю, которого предал, ты, Хуан Алонсо де Ла Бандера, мой смертельный и главный враг, и, к несчастью твоему, я не забываю об этом ни днем, ни ночью.

Если я все время ношу при себе все оружие, хожу в кольчуге, с аркебузом и копьем наготове, если ночами я покидаю хижину, скрываюсь и бодрствую, точно лис в зарослях, если Мартин Перес де Саррондо и Антон Льамосо, словно чуткие журавли, стерегут каждое движение твое и твоих сообщников, то все это потому, что, как шила в мешке, не утаить тебе твоего намерения убить меня, а я не о такой смерти мечтаю. Мне рассказывали солдаты из твоего окружения и духи из иного мира, а они — самые ловкие мои шпионы, — как ты прибегал к дону Фернандо де Гусману, запугивал его моими якобы кознями и просил повесить меня на дереве, и те же самые духи рассказали мне, как он тебе ответил: «Раньше, чем убить Лопе де Агирре, который всегда был мне добрым другом, вам придется убить меня и выбросить мое сердце в реку», клянусь честью, на этот раз он поступил замечательно, как настоящий сеньор.

Одного я не могу вытерпеть, Хуан Алонсо де Ла Бандера, того, что ты хочешь присвоить мои полномочия начальника штаба, ибо твое положение генерал-лейтенанта ниже моего, начальника штаба; ты послал Санчо Писарро с двадцатью людьми за реку искать продовольствия, не спросив моего мнения и не получив моего согласия; ты отправил Алонсо де Монтойю с еще двадцатью людьми искать селения и убивать индейцев, а я об этом распоряжении даже не знал. Я таковой дерзости не потерплю, Хуан Алонсо де Ла Бандера, и, беру небеса в свидетели, ты мне за это заплатишь.

Генерал дон Фернандо де Гусман поставлен перед жестким выбором, он мнется и колеблется, смакуя пончики из юкки, не знает, какая из двух опасностей страшнее. Дон Фернандо догадывается, что ты, завистливый и необузданный толедец, ходишь-обдумываешь, как отнять у него власть и жизнь, как самому стать единовластным вождем. Дон Фернандо чувствует, что и я таю темные намерения, но какие именно, понять не может. Мой дурной нрав подсказывает мне, что в конце концов чаша весов склонится не в твою пользу, ибо страх передо мною у него в настоящий момент гораздо меньше, чем перед тобой.

— Знайте, ваше превосходительство, мой генерал и друг дон Фернандо де Гусман, не в моих желаниях чинить вашему превосходительству неудовольствия или заботы. Я предстал пред лицо вашего превосходительства, движимый долгом известить вас о том, что генерал Хуан Алонсо де Ла Бандера взял самовольно на себя мои полномочия начальника штаба. Однако же, прибыв сюда и найдя ваше превосходительство озабоченным, я поменял свои намерения и об одном лишь учтиво прошу ваше превосходительство — освободить меня от должности начальника штаба, каковая для моего немолодого возраста и слабых сил непомерна, а назначить меня начальником над конницей, ибо заниматься этими благородными животными всегда было моим любимым делом, правда, в лагере не осталось лошадей, поскольку мы их съели. Сделайте, ваше превосходительство, начальником штаба Хуана Алонсо де Ла Бандеру, который так этого желает, он такой смелый и такой шустрый, он наверняка прислушается к моим советам. Освободите меня, ваше превосходительство, от досады и неудобств, кои несет с собой всякая командная должность, с куда большей радостью отдамся я заботам о дочке моей Эльвире, она для меня все золото мира, ибо, хотя она и метиска, я ее люблю всем сердцем, к тому же костям моим нужен отдых, сколько ночей я уже не сплю.

Дон Фернандо благосклонно выслушал мое предложение, оно освобождало его от многих трудностей, и назначил тебя, Хуан Алонсо де Ла Бандера, начальником штаба, сверх того, что ты уже есть генерал-лейтенант; ты так раздулся от величия и спеси, что тебе в зад и булавки не воткнешь, стал дурно обращаться с солдатами, осыпать их криками и бранью, и они снова между собой называют тебя Бахвалом, и так ты о себе возомнил, что упустил счастливый случай лишить меня жизни, а ныне уже поздно; не послушался ты благих советов, которые наверняка нашептывала тебе донья Инес под простынями, почему ты все не придушишь гарротой этого проклятого хромого злобника? правду сказать, я и во сне смотрел в оба, и в то время как ты против себя людей восстанавливал, число моих друзей росло, Педро де Мунгиа, Мартин Перес де Саррондо, Хуан де Агирре, Роберто де Сосайя, Педро де Арана, Диего Санчес Бильбао, Хуан Ласкано, Хуан Луис де Артьяга, Мартин де Иньигес, Хоанес де Итуррага, Энрикес де Орельяна, Диего Тирадо, Алонсо Родригес, Антон Льамосо и немало других непобедимых моих мараньонцев, правильно предупреждала тебя твоя красивая наложница, что я проклятый хромой злобник.

Благоразумные должностные перестановки, на которые пошел губернатор дон Фернандо, не уняли его тайных опасений, а напротив, лишь увеличили. Хуан Алонсо де Ла Бандера стал еще наглее и опаснее после того, как губернатор дал ему в руки такую власть. В то же время генерал Гусман подозревает, что я, Лопе де Агирре, не удовольствуюсь должностью капитана при почивших лошадях после того, как был строителем двух настоящих кораблей и начальником штаба со всей полнотой власти. Весь в сомнениях, он великодушно приходит навестить меня ко мне в хижину.