Лопе Де Агирре, князь свободы - [31]

Донья Инес де Атьенса увидела первые дома поселения Санта-Крус-де-Капоковар в воскресенье в три часа пополудни и заспешила к ним по влажной липкой жаре, предвещавшей ливень. О ее прибытии шепотом сообщили два священника в исповедальнях, женщины разнесли по всему городу эту весть, она громко обсуждалась в тавернах. Дон Фернандо де Гусман, как никто охочий до всякого рода праздников и чествований, ходил по домам, призывая: давайте всем миром устроим роскошный прием самой красивой женщине Перу!; дон Фернандо де Гусман никогда ни вблизи, ни издали не видел доньи Инес де Атьенса, но только в его присутствии (может, потому, что был он сыном благородных и уважаемых в Севилье родителей), только в его присутствии и в довольно сдержанных выражениях позволял себе дон де Урсуа восхвалять красоту своей дамы.

С самого раннего утра повелел влюбленный губернатор открыть краны бочек, и вино полилось рекой, колокола звонили так, будто народился принц, с соломенных крыш и из окон свисали розовые ленты, рокотали военные барабаны испанцев, им вторили барабаны негров, всадники скакали по кругу и выделывали вольты, аркебузы стреляли в воздух, пахло порохом и потом.

Вдруг на пыльной дороге показались оперенные шлемы солдат, возглавлявших процессию, словно птицы вились знамена и праздничные стяги, загремели многоголосые приветствия и здравицы, но по мере того, как процессия приближалась к центру поселения, крики стихали и наступала почтительная тишина. Все слышали, что донья Инес де Атьенса — самая красивая женщина в Перу, но никто не подозревал, что она красива такой смуглой, таинственной красотой. Черными были глаза, черными волосы, черной была мантилья, которой она чуть прикрывала лицо, и черной была ее бархатная юбка. Но по контрасту белой была кобылица под ней, голубыми и золотыми украшения на упряжи, красным — плюмаж.

Дон Педро де Урсуа, гордый и объятый мечтами, подал ей руку, чтобы помочь спуститься с седла. И в этот миг все — и мужчины и женщины — смогли в полной мере оценить могущество ее чаровства. Она была так стройна, что тотчас же изогнулась, дабы и на миг не превосходить ростом своего возлюбленного, губернатора. И неотесанные, неудовлетворенные мужчины, и ревнивые, раздосадованные женщины угадали под одеждами длинные и стройные ноги, широкие и крепкие бедра метиски, маленькие округлые груди, жаркую черноту лобка. Командиры Лоренсо Сальдуендо и Хуан Алонсо де Ла Бандера, мулат-альгвасил Педро Миранда, солдат-кассир Педро Эрнандес, капеллан Алонсо де Энао и многие другие, о которых мы просто не знаем, почувствовали, что не в силах отвести взгляд от этой женщины и кровь закипает у них в жилах. Сержант Лопе де Агирре, напротив, поднял глаза к небу, ибо оттуда на головы собравшегося люда уже падали первые капли дождя.

Рыбаки угадывают свою печальную или счастливую участь на воде рек: они зачерпывают ладонью немного речной воды, целуют ее и шепчут над ней молитву; и вода в ответ говорит им, наполнятся ли до краев их лодки или вернутся они с пустыми корзинами. Землепашцы гадают о будущем урожае по свету звезд, ибо звезды — творцы и указчики полей; если три звезды — родные сестры — восходят на небесах большими и лучистыми, землепашцы знают: маисовые поля будут ломиться от початков, и уродится картофель; если же звезды взойдут мелкими и тусклыми, много бед приключится с посевами. Охотники заглядывают в завтрашний и в послезавтрашний день вместе с призраками айауаски, травы, вызывающей чудесные видения озер и садов, женщин и мелодий; в бреду, рожденном айауаской, охотники примечают заросли, где скрываются кролики и олени, густые ветви, где свили гнезда куропатки и голуби, в какой норе спит пума, что переводит скот, и на каком берегу подстерегает кайман с коварными челюстями. Короли инков спрашивают о своей судьбе кровоточащее сердце ламы; жрец обезглавливает нежную молодую ламу, одним ударом вспарывает ей брюхо и, достав еще содрогающиеся внутренности, провидит в них судьбу своего владыки; последние биения короткой жизни возвещают о добрых и недобрых событиях, уготованных историей народу и его повелителям. Будущее стариков предсказывает Супай, злой ангел, на смердящей серой, вонючей моче. Будущее детей просвечивает в пламени свечи из особого воска, в священном огне, горящем и не гаснущем многие месяцы. Будущее женщин читает Кунирайя Виракоча, которой ведом язык листьев коки.

— А будущее мужчины, — говаривала твоя мать Честан Ксефкуин, — будущее крепкого и мужественного мужчины, которого судьба щедро одарила знаками мужественности, можно узнать, только проникнув взглядом в суть его белого меда, начала начал жизни.

За домами над зеленью сельвы начинало светлеть, когда ты, Инес де Атьенса, проснулась. Ты бесшумно встала с постели, на которой дон Педро де Урсуа спал с тобою до полуночи, и на цыпочках подошла к гамаку, где он лежал теперь. Он почувствовал тебя и подвинулся, освобождая место, ты прижалась к нему всем телом, от лба до кончиков пальцев, и сладкие мурашки побежали у тебя по коже. Дон Педро де Урсуа целовал тебя в губы и не мог насытиться, и твои жадные уста отвечали ему, а рука тихонько начала ласкать его наливавшуюся плоть. Твои пальцы несли ему смутное блаженство, которое все нарастало, пока дона Педро де Урсуа всего с ног до головы не встряхнула судорога наслаждения, и ты ощутила тепло в своей ладони. Тогда ты выскользнула из его объятий, соскочила с гамака и побежала к окну, за которым уже занимался свет раннего утра.