Лопатка - [26]

Степан Ильич ничего не ответил и руку для удара не занёс - но посмотрел так, что лучше бы ударил. Ни на кабана, ни на борова он, иссушённый болезнями, давно не был похож - но во взгляде его тогда вспыхнула ненависть не людская, а звериная. Уехал не попрощавшись, и это был его последний приезд во Владивосток. С тех пор, скоро год будет, он всего несколько раз позвонил по телефону - да вот сегодня ещё раз.

Галина Петровна опять ворочалась без сна под одеялом, выходила на кухню попить отврной воды. Смотрела на часы: Сергея всё нет, с кем-то он пьянствует? И никак не шёл из головы Степанов рассказ про мёртвого старателя, что шатается по Лопатке. К добру такое не будет.

Глава восьмая.

Весёлый день

В тот хмурый понедельник, когда Галине Петровне Сегединой во Владивостоке после бессонной ночи и двух сердечных приступов казалось легче умереть, чем встать на работу, Рита, вспорхнув с постели, сразу радостно засуетилась. Дел с утра было, как всегда - только успевай поворачиваться, но сегодня все они шли в руки легко.

Нужно было, во-первых, вскипятить на примусе воду для мытья головы. Свет пока был, но греть большую кастрюлю на бензине выходило быстрее и дешевле.

Когда волосы были тщательно промыты, высушены над тем же примусом и расчёсаны - слава Богу, сделала недавно стрижку, теперь возни меньше, хотя и жалко прежней шикарной гривы - подоспело время будить дочь и готовить ей завтрак. Татьянка по утрам встаёт осоловевшая, надо ей и зубную щётку в руку сунуть, и кашку сварить. Совсем ребёнок! - а ведь тринадцать лет скоро. Рита в её годы уже на мальчиков заглядывалась.

Пока дочка ела овсянку, Рита по-быстрому прибралась в комнате, завернула постели в ящики кресел-кроватей и успела лишний раз обмахнуть тряпочкой пыль. Генеральная уборка была произведена ещё с вечера. Сама Рита завтракала всегда в детском саду, где питание для воспитателей было бесплатное, а из остатков удавалось и домой прихватывать. Уже в полусапожках и в приталенной куртке, Рита забежала в кухню, убедилась, что овсянка подвигается, чмокнула дочь в щёку, наказала ей в школу не опаздывать - и бегом вниз по лестнице, только дробь от каблучков.

Вдохнув на улице свежей морской сырости, Рита улыбнулась сама себе и первый раз вспомнила, отчего ей так бодро в понедельник с утра. Дело в том, что придёт Фёдор - тот самый большой дяденька, который вызвался проводить их с Вичкой в прошлый вторник. Доведя её до подъезда, он, как и все мужики, стал напрашиваться на чашку чая. Рита бы и не прочь завести к себе такого видного мужчину - но, во-первых, при дочери невозможно, а во-вторых, ей вдруг не захотелось, чтобы именно этот, здоровенный и обходительный, подумал, что она готова в койку с первым встречным. Свой телефон она ему оставила просто так, уверенная, что он не позвонит. А он взял и позвонил в субботу, и они, смех да смех, быстренько сговорились, что он придёт к ней в гости почему-то в понедельник. А, вот почему: в воскресенье он был занят на станции, где чинил машины, а в понедельник, сменившись с дежурства, мог сразу к ней.

В воскресенье спозаранку Рита принялась мыть и скрести свою однокомнатную, и несколько часов спустя квартира засияла так, что хоть в журнал на картинку. Даже облезлая и обшарпанная мебель после скипидара и пылесоса смотрелась очень даже ничего. Татьянке под горячую руку влетело за то, что она впёрлась в комнату по свежевымытому полу в грязных ботинках. После генеральной - Рита уже собиралась в магазин за угощением на завтра снова зазвонил телефон. У Риты ёкнуло сердце: а вдруг это он, и звонит сказать, что не придёт? Но трубка ответила голосом Сашки, и уже под этим делом, хоть и двух часов ещё не было. Сашка, как всегда, стал нудить о том, что он готов её простить и что надо им снова жить вместе. Это он-то - чтоб её простил! Сам в каждом порту имел всех шлюх подряд - как из рейса придёт, страшно было с ним в постель ложиться. А она единственный разик, да и то от тоски, позволила себе увлечься другом детства - и за это её можно сначала обозвать поганым словом, а потом её же прощать? А иди-ка ты на х...й, Сашенька! - с удовольствием отсыпала ему Рита и бросила трубку.

То-то он, поди, опешил. Он думает, это только ему, кобелю пьяному, можно по-разному выражаться. Телефон потом ещё звонил, надрывался, но Рита и подходить не стала. Заперла двери и побежала за продуктами и выпивкой.

Под вечер телефон звонил ещё раз, и Рита опять струхнула: или Фёдор, или снова Сашка со своими пьяными объяснениями. Чтобы пусто было этим мужикам! Фёдору во вторник она соврала, что муж в рейсе. Ни в каком он ни в рейсе, в загранку давно не ходит. Прозябает на снабженце старпомом, возит соляр старателям на Лопатку, а оттуда - руду. Начнёт, чего доброго, в понедельник при госте названивать. Надо будет заранее телефон отключить.

Ритины страхи не оправдались. Звонила Вичка, и сразу взяла быка за рога. В гостинице моряков остановились какие-то два иностранца, зовут через охранников с ними отдохнуть. Один из них вроде бы даже по-русски говорит. Оба нестарые и из себя ничего. Не япошки какие-нибудь.