Лопатка - [22]

Снова пришлось класть под язык валидол, и на всякий случай Галина Петровна накапала ещё валерьянки. Сон уже не шёл - какой тут сон? Не отступали мысли о сыне. Мужику пошёл четвёртый десяток, а ни кола, ни двора, сидит у матери на шее. Домой является проспаться да поесть. Как не накормишь? - а денег от него Галина Петровна сроду не видела ни копейки. Нигде не работает. И приятели у него такие же полубичи, полу-не разбери-пойми. В прежние годы Галина Петровна вздыхала: хоть бы женился да взялся за ум. Теперь думает: не женится, и слава Богу. Приведёт в дом такую же лахудру, как дочь Светка, работать оба не станут, об этом и не думай, наплодят детей. А куда их? На бабку?

После ареста отца Сергей не поехал в Москву поступать, а подал документы в Приморский политех на кораблестроительный. Конкурс вроде был небольшой. Проучился там год - бросил. В армию не пошёл. Сначала прятался от военкомата, мать за него брала грех на душу - врала, что дома не живёт и что повесток для него она принимать не может. Приходили уже и с милицией, и с обыском, но тут Сергей через дружков достал себе белый билет. Матери пришлось тогда заплатить половину всех денег, что остались от мужа. Белый билет - а сам здоровый, как бугай, в отца и в дядю, в жизни ничем не болел, кроме скарлатины. Того мать и боялась, потому и согласилась заплатить: такого статного да красивого возьмут в какой-нибудь десант да отправят в Афганистан. Мало, что ли, оттуда Владивосток цинковых гробов получал?

А теперь, особенно в бессонницу, берут сомнения: если бы настояла, чтобы пошёл служить - может, хоть в армии бы человеком стал? Не всем же в Афганистан доставалось. Сейчас в газетах пишут: в Афганистане за десять лет погибло не то двенадцать, не то тринадцать тысяч. Так в одном Приморье за последние десять лет, поди, не меньше - только от аварий да от убийств. Два бы года прождала, перетерпела - а тут который уж год каждую ночь прислушивайся: сам он идёт или несут его с ножом в спине? Вернётся пьяный плохо; вернётся трезвый - того хуже: сиди и думай, не случилось ли чего. Подслушала как-то ненароком, как свояк Федя про Серёжку отпустил: Когда сядет, дескать, тогда и узнаем, чем он занимается. Ей в глаза бы он такого не сказал, потому что человек деликатный, не в пример хоть и своему брату. Но ведь правда.

Пока Галина Петровна всё это по тысячному разу передумывала, окна посерели. Пора было подниматься да идти на работу.

Раньше Галина Петровна работала в городском филиале коммерческого банка на неплохой должности - зав. валютным отделом. Всё бы ладно, но после августовского кризиса банк лопнул, и оказалась Галина Петровна на улице. Хоть волком вой: куда податься, когда и молодым работы нет? Спасибо, подруга помогла: устроила в обменный пункт Сбербанка кассиром. Работа не ахти, после прежнего-то поста, но какая она ни есть, а за неё подержишься. Пить-есть надо, а на пенсию не разбежишься.

Даром что ночь не спала, Галина Петровна, собираясь на работу, и волосы уложила, и лицо сделала. Помаду, тени и крем-пудру она выбирала с большой осторожностью, блеклых тонов: чтобы старым чучелом перед клиентами не сидеть, но и чтобы не подумали, что она годы пытается скрыть. Где там! Разве замаскируешь? Молодящихся старух Галина Петровна терпеть не могла, помнила, как ещё покойная матушка называла таких: гроб повапленный.

Останься Галина Петровна дома после бессонной ночи с двумя приступами наверняка бы расхворалась. Но как останешься? Раз не выйдешь на работу, два не выйдешь - начальник и задумается: зачем держать кассира, который всё время бюллетенит? Очередь стоит, только свистни: и длинноногие, и образованные, и всякие. Захочет начальник - возьмёт и такую, которая ему и полный день отработает, и в нерабочее время все услуги окажет. Правда, начальник Галины Петровны на таких сотрудниц не падок. На стороне, похоже, балуется: то жена ему звонит, а то и другие, пискливыми голосами. Да что его судить? Сам по себе он человек неплохой, дело знает и не придирается по пустякам.

Правда, сегодня и он, видать, не с той ноги встал. С утра смотрел букой, засел у себя в кабинете. Зайдёшь по делу - он для виду месячный отчёт за август разложил, а сам пальцами по столу марш выбивает. Верный признак, что не в духе. После обеда Галина Петровна и пункт уже пошла открывать - перед окошком клиентов пять переминалось - а он позови её к себе да и скажи:

- Что-то, Галина Петровна, у вас с самого начала квартала результаты какие-то скучные. Так, глядишь, и закроют ваш пункт.

И посмотрел прозрачными глазами. Сам он росточком невеликий, щупленький, и личико серое, глазу не на чем остановиться. Смотрит будто сквозь тебя.

Не особенно приятно, да Галину Петровну взглядами не проймёшь. Не вспылила она, не разгорячилась, а ответила почтительно и достойно:

- Что ж я могу сделать, Николай Григорьевич? Вы сами знаете: клиентов в очередях не держим, с выручкой накладок у нас не бывает. Разве что сейчас очередь набежит, потому что я уже три минуты, как открыться должна.

Начальство повздыхало. Знаю, говорит, что вы работник ценный - но попробуйте там - и потыкал авторучкой в потолок, - доказать, что не всегда же пункт будет убыточен. Ещё раз вздохнул и отпустил. А Галина Петровна, прежде чем открыться опять нитроглицерин пила. Но открылась и втянулась, деваться некуда. Просчитаться - значит из своей зарплаты недостачу покрыть.