Лондон. Прогулки по столице мира - [34]

Как и в случае с полковником Бладом, трагический финал удивительных приключений этой пары был предопределен стечением настолько неправдоподобных обстоятельств, что, смею вас заверить, они бы не пришли в голову ни одному романисту. Оказалось, многие видели, как Сеймур сбежал из Тауэра, воспользовавшись лодкой. Все обратили внимание на то, что он спешил и был чем-то обеспокоен. На пристани случайно оказался отставной адмирал Монсон, разговорившийся с лодочником. Услышав о бегстве Сеймура, Монсон, которому до всего было дело, решил, что Сеймур, должно быть, скрывается от закона, и пустился за ним в погоню. Он прибыл на тот самый постоялый двор в Блэкуолле, где была назначена встреча. Выяснив, что Арабелла отплыла, а Сеймур последовал за ней, адмирал, воспользовавшись своим положением, реквизировал боевой корабль. Этот корабль флота Его Величества носил вполне соответствующее обстоятельствам название «Эдвенчер»[6]. На «Эдвенчере» адмирал пересек Канал и успел остановить корабль Арабеллы до того, как тот вошел в гавань Кале. Корабль взяли на абордаж, Арабелла сдалась — мужской наряд, учитывая ситуацию, казался теперь жалкой личиной — и вернулась в Англию, где ее заточили в Тауэр.

С этого момента любовная история превращается в трагедию. Несчастная, всеми забытая Арабелла, сердце которой было разбито, провела в Тауэре четыре года. Ее разум помутился, и в 1615 году она умерла, окончательно утратив рассудок. Ее похоронили в Вестминстерском аббатстве, в том же самом склепе, где покоились останки Марии, королевы шотландцев. А что же Сеймур? Узнав, что Арабеллу схватили, он остался на континенте и вернулся в Англию только после ее смерти. Яков, как ни странно, проявил к нему снисхождение и очень многое для него сделал. Получивший титул графа Хертфорда, Сеймур храбро сражался на стороне Карла I. Он пережил эпоху Республики и, уже семидесятидвухлетним стариком, присоединился к тем, кто поехал в Дувр, чтобы приветствовать вновь вступавшего на трон Карла II. В том же самом году его сделали герцогом Сомерсетом, а вскоре он умер. Хотя в годы своей юности он вел себя крайне легкомысленно (наверное, многие не считают его привязанность к леди Арабелле серьезным чувством), тем не менее он до самого конца хранил воспоминания об этом романе. Утверждаю это потому, что перед самой смертью он попросил похоронить себя рядом с ней. Но его желание не было исполнено.

9

Воскресным утром я направился в Тауэр на службу в церковь Святого Петра-в-веригах. Поскольку был выходной, в Сити стояла непривычная тишина. Было время прилива, и уровень воды в Темзе заметно поднялся. На Тауэрском мосту, который соединяет южный берег Темзы с Тауэром, не было заметно какого-либо автотранспорта. Сверкая на солнце ослепительной белизной, он выглядел более чем привлекательно.

Поскольку было еще слишком рано, я присел на скамью, расположенную неподалеку от того места, где находилась плаха Тауэр-Грин. По газону неуклюже прохаживался ворон. Подобно крылышкам жука, его устало опущенные крылья отливали синевой. Он лениво поднимал лапы, а сидевший под деревом на поводке роскошный кот внимательно и нарочито бесстрастно наблюдал за передвижениями ворона. Несколько неестественно опрятного вида детишек репетировали воскресные церковные песнопения. Вокруг прохаживались туристы, имеющие разрешение на посещение Тауэрской церкви. Поодаль возвышалось черно-белое здание в стиле эпохи Тюдоров. Кингс-хаус — резиденция коменданта Тауэра. Много лет назад ныне покойный прежний комендант жаловался мне, что не может держать в своем доме слуг, поскольку все двери открываются и закрываются весьма необычным способом, а по ночам раздаются странные звуки. Нынешний комендант пока не обнаружил в доме ничего сверхъестественного; мне показалось, что он скорее этим разочарован, нежели обрадован. Говорят, что в той комнате, где сейчас его гардеробная, Анна Болейн провела ночь перед казнью.

Должен сказать, что в столь насыщенном человеческими трагедиями месте, как Тауэр, истории о привидениях звучат как-то неубедительно. Обычно привидений наблюдают лишь слабонервные часовые, заступившие на пост в безлунную ночь. И только немногие из этих привидений достойны того, чтобы о них рассказывали при свете дня. Исключением, пожалуй, является тот призрак, у которого один часовой осмелился спросить пароль. Во время дачи показаний военному трибуналу этот солдат даже описал наружность призрака. Намного более странным, нежели все истории о встречах с привидениями, представляется инцидент, описанный сэром Уильямом Барретом в книге «На пороге невидимого». Это случилось в июне 1889 года, во время одного из спиритуалистических сеансов. Пользовавшийся планшетом медиум обнаружил, что на его инструменте появилась надпись, сделанная перевернутыми буквами. Имя: «Джон Гэрвуд». Затем появилось целое предложение: «В Рождество исполнится сорок четыре года с тех пор, как я себя убил». Когда был задан вопрос, не служил ли он в армии, «Джон Гэрвуд» ответил: «Да, но моим оружием было перо, а не меч». На вопрос, где и когда он был ранен, «Гэрвуд» ответил: «На Иберийском полуострове. В голову. Я был ранен в 1810 году».