Локусы и фокусы современной литературы - [41]

Так что история Ромена является вариацией истории Августина, и довольно пугающей.

Габриэль Гарсия Маркес. «Любовь во время чумы»

Этим летом закрываются гештальты, которым по двадцать лет. Этот роман Маркеса – один из них. Когда его очень хотелось, его не было на бумаге, когда появился интернет, его задвинули какие-то более актуальные вещи, а теперь я очень рада, что не прочитала его раньше. Он в самый раз именно сейчас. Любовь, смерть, семейная жизнь, старость – это такие темы, которые без жизненного опыта нельзя правильно оценить.

Маркес именно так хорош, как я помню, подарил мне три чудесных дня, оживил и возродил этим жарким летом. Одно замечание: раньше не бросалось в глаза, как он изумительно похож на Павича по стилю, причем у обоих авторов те образы и метафоры, которые раньше поражали фантастичностью и вычурностью, сейчас воспринимаются как сухие и точные описания совершенно обыденных явлений.

Роман по смысловому фону очень напоминает Кустурицу: безумная смесь высокого и низкого, вечной любви, фантастических происшествий в повседенвной реальности и невероятных нелепостей. Все время чтения мне хотелось пересмотреть фильм «Черная кошка, белый кот» как что-то близкое и почитать Ричардсона как полную противоположность. Если бы «Кавалер Грандисон» не был в три раза длиннее, я бы рискнула, но столько чопорности, чинности и спокойствия все-таки без особого настроя не вынести ярким жарким летом. А темной холодной зимой вообще замерзнешь, когда же читать английского Гомера? Засада.

Возвращаясь к теме, Маркеса можно читать всегда, кто не дошел еще до этого романа, отлично проведет время.

Алехо Карпентьер. «Век Просвещения»

Отличная книга. Я ее читала лет двадцать назад, сейчас перечитывала по методу Пьера Менара: от прочитанного когда-то осталось очень смутное ощущение, что все кончится плохо, а основные сюжетные коллизии выпали из памяти. Осталось еще чувство, что книгу стоит перечитать, и оно было правильным. Единственное запомнившееся настроение оттуда – вечный отпуск, как я это теперь называю: первая часть, когда два брата и сестра остаются сиротами после смерти отца, и поскольку им уже лет по двадцать и они могут жить как хотят, устраивают себе мечту: огромный дом со множеством комнат, заваленный книгами, музыкальными инструментами, физическими приборами, красивыми вещами, можно весь день валяться в постели и ложиться за полночь, никуда не надо выходить, потому что слуги приносят любую еду и все необходимое, можно выписывать журналы и новые книги, музицировать, делать опыты, читать, лежа в гамаке, и так целый год. Дальнейшие приключения героев совершенно выветрились из памяти, но эта картина полного блаженства стала самым ярким в мировой литературе описанием именно моего счастья.

Роман показывает, как много иррационального реализовалось в Век Разума, сколько волюнтаризма и жизненной силы действовало под маской бесстрастной рациональности, как отличались сухая теория и вечно зеленеющая практика. Идеи Революции в Новом Свете – отдельная большая тема, прекрасно прописанная. Республиканцы, которые отменяют рабство, но поскольку не могут вписать в общество новых граждан, продают их голландцам, у которых рабство не отменено, и утешаются тем, что до Революции в этих водах занимался работорговлей корабль, принадлежавший аристократу, другу Руссо, называвшийся «Общественный договор». Великий поход карибских племен на север, в царство майя, который длился не одно поколение, и закончился грандиозной катастрофой – столкновением с первыми испанскими кораблями, пришедшими в Новый Свет. Неукротимый республиканец Бийо-Варрен в ссылке (это я еще помнила). Самое удивительное, что полностью выпала из памяти такая важная масонская линия. Если бы меня спросили несколько лет назад, я бы положа руку на сердце ответила, что в этой книге нет ни слова о масонах – только приключения, только любовь.

Характерный финал – главная героиня гибнет, принимая участие в бунте – «потому что надо же что-то делать, нельзя сидеть сложа руки». Такой узнаваемый мотив онижедетей – нужны перемены, нужно участвовать, продумывать результаты не для них. Это героизировано и опоэтизировано очень сильно. Вариантов осмысленной деятельности не видно: конформизм или бессмысленный бунт.

Грани фантастики

О Толкине

В один из понедельников 2015 года на двери Академии Матусовского в Луганске появилось объявление о новом проекте клуба «Эстет», началась неделя Толкина в Академии. Появился повод высказаться.

У меня к Толкину двойственное отношение. «Сильмариллион» я прочитала, «Хоббита» тоже, на «Властелине колец» сломалась, и не могу без ужаса думать об этом гроссбухе. Кто подумает, что эта заметка вызвана раздражением из-за повышенного внимания к нелюбимому автору, не очень ошибется. Тем не менее, я могу обоснованно объяснить, что меня так тревожит.

Основываться я буду на статье Алины Немирвой, которая любезно прислала мне текст своего выступления на РИконе в Новосибирске, 2004 под названием «Творчество Толкиена как литературный и социальный феномен». Социальный аспект меня и будет интересовать.