Лохотрон для братвы - [26]

Юра Чернявенький всю ночь крутился, мучаясь от мысли, как поступить. Отдаст он деньги или спрячется, в любом случае его ждали большие материальные потери. Никакой новой идеи в его отбитую бошку не приходило.

Рядышком вздыхала Наташка, полная обиды и жалости к себе от избыточной нежности к Юрику и полной сексуальной неудовлетворенности.

Всю ночь проболтали Катерина Васильевна, Равиль и Макарыч, пришедшие к ней в гости. Темой для разговора, конечно, был ее ненаглядный сыночек. Много интересного почерпнули бандиты из Катиной болтовни, например, о приобретенной ее кровиночкой новой двухкомнатной квартире, записанной на имя неблагодарной тещи.

Вадим и Вова зависли в ночном баре.

Шикарные Таня и Галя, после того как «попилили» валюту, жестко занимались лесбийской любовью.

Ящер играл в преф с попутчиками.

Флора не спала от волнения перед кон-курсом.

Крапаль пил «Снежинку» в компании бомжей.

Лещ смотрел видик.

Клим обольщал молодую студентку.

Череп грабил продуктовую лавку.

Лерочка мучила очередного воздыхателя.

Глеб поругался с папочкой — ментом и слонялся у дома.

Пал Палыч занимался бухгалтерией радио-^ салона.

Больше всех страдал адвокат Шахов Виктор Иванович, он в плавках бегал вокруг своей горящей дачи, подожженной одним обманутым клиентом.

Мансур Ибрагимович размещал по номерам гостей из Грозного.

Крепко спал только компьютерщик Костя Синицын.

22

Измученный бессонницей и борьбой с собственной совестью, Василий Иванович Репкин открыл судебное заседание с большой задержкой. Он прекрасно понимал, что правосудие вряд ли когда-нибудь найдет возможность разобраться с бандитом Жорой Кротовым, очутись тот на свободе. Но судья также представлял, что может случиться в его собственной судьбе, поступи он по закону.

Невнимательно выслушав аргументы защиты, протест представителя обвинения, он мысленно искал доводы для оправдания своего бесславного падения. Как ни крути, а выходило, что его просто-напросто купили, как ночную вазу, хотя и по хорошей цене.

«Ну что ж, не я первый и не последний», — вздохнув, подумал он и с ненавистью посмотрел в сторону расфуфыренных адвокатесс. Эти деловитые сучки были инициаторшами и свидетельницами его совращения.

Юристки-авантюристки старательно делали вид, что ничего особенного не происходит, и лишь изредка бросали тревожные взгляды на непредсказуемого судебного работника.

Закончив все предварительные формальности, судья удалился в совещательную комнату и долго сидел, бессмысленно уставившись в заранее подготовленное постановление.

В коридоре под вывеской «Курить запрещено» Таня и Галя нервно прикуривали сигарету за сигаретой, стараясь не думать о том, что может произойти, если вдруг этот «козел» взбрыкнет. Кротовские тогда по полной программе спросят со всех: и с Чернявенького, и с них, и даже с судьи. В результате разборки наверняка выяснится участие девочек в распо-ловинивании вьщеленных для взятки средств, тем более что собрать эти средства обратно не казалось такой уж простой задачей.

А братки, вот они, рядом, у парадной районного суда в ожидании решения по вопросу освобождения своего горячо любимого босса. Они, уже уверенные в победе, заранее приняв на грудь граммов по двести, если не более, развязно задевали прохожих и громко гоготали. Выйти к ним и объявить, что Жора остается за решеткой, было равносильно самоубийству. Поэтому понятно было волнение азартных дамочек, которые легко могли разделить неизвестную участь того британского подданого, который легкомысленно предался возлияниям в компании с Кротовым и его подельниками. Все зависело от вердикта несчастного служителя Фемиды, до недавних пор верного хранителя идеи справедливости судьи Репкина.

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая жизнь наших героев, но после длительного самобичевания, Василий Иванович поставил-таки свою подпись в постановлении о мере пресечения, заменив содержание под стражей на подписку о невыезде. Гуляйте, Георгий Кротов, пока не засыпались!..

По мужественному лицу новоявленного взяточника прокатилась скупая мужская слеза…

После оглашения вердикта, шумная компания кротовских братков, рассевшихся по «мерсам» и джипам и забрав с собой успокоившихся адвокатш, переместилась к следственному изолятору на улицу Лебедева, встречать из заточения своего авторитетного шефа.

* * *

В это время Нина Петровна и Наташка слонялись по салонам красоты и универмагам, придирчиво пршмеряя дорогостоящие шмотки. Совесть их не мучила, они легкомысленно тратили деньги, считая, что после стольких лет скромного существования, имеют на это неоспоримое право. Утром они приглашали за компанию и Юрочку, но тот, сославшись на головную боль, отказался.

Голова у него действительно болела, и не только от полученныхнакануне ушибов и шишек, но и от неразрешимой задачи: как одновременно сохранить родную трехкомнатную квартиру, забитую барахлом, и деньги, спрятанные в вонючем носке за мусоропроводом. Если улизнуть с деньгами и укрыться в новой, известной только родственникам двухкомнатной жилплощади не составляло труда, то мамины апартаменты, мебельные гарнитуры, видики, телевизоры и пианино в дырявый носок не спрячешь. В угрозы «тамбовских» о поджоге Чернявенький свято верил.