Логово зверя - [6]

Поражённые тем, что представилось их глазам, приятели остановились. Остановилась – очевидно, тоже наконец-то заметив их – и та, которая вызвала у них сильнейшее, редко испытываемое изумление, почти шок. Изумиться и впрямь было чему. Женщина была в ужасном виде! Грязная, оборванная, растерзанная. С растрёпанными, свалявшимися волосами неопределённого цвета, в беспорядке разбросанными по плечам, в измятом, порванном в нескольких местах платье, с босыми, чёрными от дорожной пыли, сбитыми в кровь ногами. Сквозь дыры в платье были видны покрывавшие её тело синяки, ссадины и длинные кровавые царапины, точно оставленные когтями. Руки и ноги также были исцарапаны и испещрены синевато-багровыми кровоподтёками.

Но страшнее всего было её лицо. Тоже грязное, измученное, мертвенно бледное, изуродованное синяками и струйками чёрной запёкшейся крови. Впрочем, не поэтому оно выглядело особенно пугающим. Настоящую оторопь вызывали её глаза – вытаращенные, остекленелые, лишённые всякого выражения и смысла, с расширенными, потемневшими зрачками и вспыхивавшим по временам сумасшедшим блеском. И с таким же безумным, неописуемым ужасом, застывшим в них, как если бы она видела перед собой что-то невообразимо жуткое, леденящее кровь, помрачающее разум и повергающее в ступор, в котором она, по всей видимости, и пребывала уже неизвестно сколько времени.

Приятели и девушка – а это было именно девушка или совсем молодая женщина, что не сразу и не без труда можно было определить из-за покрывавшего её лицо плотного слоя грязи, пыли и крови, – несколько секунд не отрываясь смотрели друг на друга. Юра и Паша – изумлённо и растерянно, ничего не понимая и не зная пока, как реагировать на такую неожиданную и странную встречу. Незнакомка – пустыми, бессмысленными, остановившимися глазами, устремлёнными как будто мимо друзей, причём так пристально и упорно, что они пару раз невольно обернулись, чтобы проверить, нет ли чего-нибудь или кого-нибудь у них за спиной. Но это, конечно, было излишне. Незнакомка просто смотрела в никуда и, вероятно, видела что-то, доступное и понятное только ей одной.

Однако спустя минуту-другую она, похоже, заметила наконец стоявших перед ней и не сводивших с неё удивлённых глаз путников. Она вгляделась в них внимательнее, её застылое, неподвижное, как маска, лицо слегка дрогнуло, и на нём обозначилось что-то похожее на выражение, – насколько это позволяла различить скрадывавшая её черты безобразная кроваво-грязная корка. Некоторое время она смотрела на них в упор, медленно переводя глаза с одного на другого и напряжённо морща лоб, словно мучительно пытаясь сообразить или вспомнить что-то. Затем лицо её вдруг болезненно исказилось, в широко распахнутых глазах в очередной раз мелькнул ужас, из высоко вздымавшейся груди стали вырываться протяжные хрипловатые вздохи, мешавшиеся с подавленными, глухими стонами. Потрескавшиеся пепельные губы беззвучно шевелились, точно она хотела сказать что-то, но вместо слов по-прежнему вырывались лишь натужные вздохи и жалобные стенания.

Не дождавшись от неё ни звука, Юра попытался завести разговор первым. Он приблизился к ней на шаг и произнёс, раздельно и чётко выговаривая каждое слово, будто обращаясь к слабослышащей:

– Кто вы, девушка? Что с вами случилось?

Она посмотрела на него с недоумением и даже некоторым испугом, как если бы давно уже не слыхала человеческой речи и была до крайности удивлена обращёнными к ней словами. Она по-прежнему усиленно морщила лоб и, точно рыба, выброшенная на берег, открывала рот, будто собиралась ответить. В какой-то момент показалось, что это вот-вот удастся ей: из её рта полились сбивчивые, нечленораздельные звуки, походившие не то на лепет младенца, не то – и гораздо больше – на бессвязный говор мертвецки пьяного. Понять хоть что-то в этом бестолковом хаосе звуков не представлялось возможным.

Тем не менее, всё же надеясь услышать от незнакомки что-нибудь более вразумительное, – а, судя по всему, её история была небезынтересна, даже в не очень связном изложении, – Юра приступил к ней ещё на шаг и, выдавив на лице улыбку, как можно мягче и дружелюбнее произнёс:

– Девушка, не бойтесь. Мы вас не обидим. Мы хотим вам помочь. Постарайтесь успокоиться и расскажите нам, что с вами стряслось?

Однако незнакомка не только не сказала ничего более-менее разборчивого, но и вовсе замолкла, насторожённо и с явной тревогой глядя на почти вплотную приблизившегося к ней Юру. А когда он, продолжая улыбаться, с добродушным видом протянул к ней руку, она вздрогнула всем телом и с коротким пронзительным возгласом отпрянула от него.

Юра чуть нахмурился, опустил руку и, повернувшись к напарнику, с натянутой усмешкой проговорил:

– Ненормальная какая-то! Или обкуренная…

Он хотел ещё что-то сказать, но прервался, увидев внимательный Пашин взгляд, устремлённый куда-то вниз. Он последовал глазами по направлению этого взгляда и упёрся взором в ноги девушки, на которые до этого не обращал особого внимания. И, приглядевшись, заметил то, на что пристально и угрюмо смотрел Паша.

Это была кровь, которой была сплошь покрыта внутренняя сторона ног незнакомки. Ниже колен, особенно у щиколоток и на ступнях, – почернелая, запылённая, запёкшаяся, выше – совсем свежая, ярко-алая, с едва уловимым багровым оттенком. И, присмотревшись ещё пристальнее, Юра заметил, что кровь, хотя и очень медленно, чуть приметно, продолжала сочиться из-под платья и течь по ногам вниз, и несколько её капель уже упало на землю и впиталось в дорожную пыль.