Логово тьмы - [25]

– А мне показалось, что ты, клянусь Семью Большими Молотами, – сказал Гундихар. – Эй, хватит дрыхнуть, утро давно!

Оказалось, что гном успел встать, ополоснуться забортной водой и даже расчесать бороду.

– Точно, – поддержала его Саттия, известная любительница ранних подъемов. – Олен, тебя ждет очередной урок.

Он в притворном ужасе застонал, откинул одеяло и принялся одеваться. На палубе Рендалла встретил все тот же ровный южный ветер и розовый свет едва поднявшегося над горизонтом солнца. По-быстрому сделал дела и вернулся в шатер, где поел и уткнулся в книжку.

– Ты не торопись, – наставляла Саттия. – И как вообще можно путать «тет» и «тет-ар»? Они ведь почти не похожи?

– Не знаю, – уныло отвечал Олен. – У этого загиб, и у этого загиб…

– Я тоже, ну… путал знаки, когда Истинный Алфавит учил, – с сочувствием произнес Бенеш. – Так вот наставник один раз меня не поправил и заклятие, ну, сработало неправильно…

– И что? – спросил навостривший уши Гундихар.

– Ну и я, вместо того чтобы подогреть воду, поджег собственную одежду, – молодой маг улыбнулся. – Потушили быстро, но ожоги… они заставили меня быть внимательным, да.

Гном захохотал, Арон-Тис ухмыльнулся, а Саттия задумчиво проговорила:

– Отличная мысль. За ошибки буду лупить тебя раскаленными железными прутьями. Вот тогда ты точно все выучишь.

– Где ты возьмешь эти пру… – договорить Олен не успел, с мачты прозвучал тревожный крик дозорного.

Алхимик, услышав его, побледнел, насколько это возможно для гоблина. Лицо его стало серым.

– Что такое? – встревожилась Саттия.

– Черный корабль на горизонте, – уши старого гоблина скрутились в трубочки, выдавая, насколько их хозяин испуган. – И он идет к нам.

– И что? – Гундихар накрутил на палец прядь из бороды.

– Нагхи.

Одного слова хватило, чтобы настроение путешественников изменилось. Олен вспомнил схватку у ручья в вывернутом наизнанку мире, зеленые глаза навыкате, руки с перепонками между пальцами, слизистую кожу нагхов. Тогда Рендалл едва не погиб, а Бенеша удалось спасти лишь чудом.

– Значит, придется сражаться, – только гном остался каменно спокоен. – Гундихар фа-Горин не испугается никакого врага, будь это даже разумные лягушки с Солнечного острова. Эх, жаль, сгинул мой мешок, в нем хранилась кольчужка. Пригодилась бы сейчас.

Бездонный дорожный мешок, где можно было найти все, от редких приправ до сапожного молоточка, пропал во время боя в поселке орочьих магов. Тогда реальность вывернулась после могучего удара гостя с Нижней Стороны, сошедшегося в битве с драконами, посланными хозяевами Небесного Чертога. Пропало и погибло в тот день многое, не только пожитки гнома…

– Сражаться так сражаться, – буднично проговорила Саттия. – Жаль, что стрел не осталось. Хотя на корабле должен быть запас. Пойдем, Арон-Тис, поговорим с капитаном.

Они с алхимиком поспешили к выходу из шатра, Олен пошел следом.

Кораблем владела нервная, крикливая суета. По средней палубе носились матросы, из трюма спешно выносили тяжелые арбалеты и связки стрел к ним – коротких и толстых. Одни пассажиры вооружались, другие молились, в голосах их слышались одновременно гнев и тоска.

А далеко на юге, разделяя линию горизонта надвое, виднелась черная точка размером с крупную муху.

– Шустро идут, лопни их жирные туши. – Гундихар выбрался на палубу, держа боевой цеп в руке. – Будь у нас три мачты да маг ветряной в придачу, тогда оторвались бы, наверное. А с двумя – вряд ли…

Корабль рос, становились видны детали – мачты, желтые паруса, окованный медью таран.

– Со стрелами у них слабовато, – заявила Саттия, поднимаясь по лесенке. – Одну связку длинных нашла, да и те поганые, без баланса, с дрянными перьями. А вот кольчуг зато полно. Я одну себе подобрала, – и девушка продемонстрировала рубаху из колец, чуть зауженную книзу, с коротким рукавом. – От случайного удара защитит, а большего и не надо.

– Пойдем отыщем себе что-нибудь, – сказал гном. – А то мне не по себе с голым пузом в бой идти. А тут бой будет настоящий, суровый, не чета прежним схваткам. Это я нутром чую, клянусь подолом старшей прабабки.

– Пойдем, – не стал спорить Олен.

Они спустились по лесенке на среднюю палубу и нырнули в люк. Окунулись в гам и топот, в запахи прокисшей грязи, застоявшегося пота и превратившейся почти в камень смолы. Гундихар как-то быстро сориентировался и привел Рендалла в закуток трюма, где мрачный боцман, шею которого украшала дудка на цепочке, выдавал матросам кольчуги.

– Кто? – рыкнул он, обнаружив чужаков. – Что?

– Нам тоже надо. Будем сражаться, – и гном напоказ взмахнул «годморгоном», чуть не зашибив одного из гоблинов.

– Так, – боцман, похоже, не был склонен к длинным беседам. – Выбирайте.

– Ага! – глаза гнома сверкнули, и он ринулся на кольчуги, точно кот на рыбьи потроха.

Роясь в защитном снаряжении, Гундихар успевал еще бормотать себе под нос и весело насвистывать:

– Ну и дрянная ковка, простит их Аркуд… это вообще никуда не годится… как гнилая кожа, – в могучих пальцах очередная кольчуга и правда треснула, – а вот это ничего, из нашей стали… Держи, тебе подойдет.

Олен поймал брошенную кольчугу, придирчиво осмотрел. Понятно, что не самая лучшая работа, да и подкольчужник настолько сильно протерся, что его, считай, и нет. Но сейчас не тот момент, чтобы быть разборчивым, так что и такая сойдет, как-то прикроет, и ладно.