Логовище дракоптицы (сборник, том 2) - [21]

Когда все кончилось, Пол стал героем. И он почти не боялся, по крайней мере, там было не так страшно, как здесь, на Земле, в его собственном доме, причем он даже понять не мог, по какой причине чувствует этот страх. Над домом нависла какая-то зловещая атмосфера, и Полу это не нравилось. Ситуация все больше тяготила его.

Пол сел на ступеньки рядом с матерью, положив ногу на ногу и подставив лицо теплому солнцу.

— У меня двухдневный отпуск, — сказал он.

— Прекрасно, Пол, — тихо ответила мать. — Я рада повидать тебя даже на такое короткое время.

Пол встал и обнял ее так осторожно, словно она была вся из мыльных пузырей.

— Ты, наверное, проголодался. Пойдем, — сказала она, направляясь на кухню.

Джим, улыбаясь, пошел за ней, в то время как робот остался стоять в своем углу.

— Знаешь, Пол, — сказала мать, — все годы я любила эту штуковину так, словно это был мой собственный сын. И так и не увидела разницы. Великая штука — наука, знаешь ли.

Пол встревоженно кивнул. Идея подмены все еще казалась ему слишком дикой, чтобы принять ее так же легко, как это сделала мать.

— Куда же ты отправишься завтра? — спросила она.

— Сначала на Сириус, — ответил Пол. — Для перекомплектации. А затем на Процион, потом обратно на Денеб для небольшой зачистки, потом ненадолго на Ригель. — Он бросил взгляд на Джима и понял, что тот мысленно представляет себе эти звезды, свои давно угасшие мечты. — На Денебе, должно быть, началась настоящая заварушка, — продолжал Пол. — Я пригласил к нам на завтрашний ужин своего напарника, прежде чем мы уедем. Он расскажет вам о Денебе.

— Пол? — Мать пристально, встревоженно поглядела на него.

— Да, мама?

Она мгновение помолчала, словно подыскивая слова, затем сказала:

— Пол, а тебе обязательно возвращаться в космос?

— Что?

— Я хотела сказать, Пол, что когда ты завтра уедешь, у меня снова останется только робот. А я уже буду знать, что он не настоящий. Так или иначе, но он будет лишь половиной моего сына. Я вовсе не стремлюсь вернуть себе маленького мальчика. Мне нужен мужчина, побывавший в космосе. Оставайся здесь, с нами. Я сохранила твою комнату, в ней все, как было раньше. Все твои книги, твой письменный стол стоит на прежнем месте, есть даже яркое одеяло, которое так тебе нравилось. Неужели тебе мало шести лет в космосе?

Пол сердито взглянул на брата. Зачем Джим вообще открыл ей правду? Почему он не захотел и дальше поддерживать свой обман? Неужели Джим сделал это специально, только чтобы сделать мне больно? Может, после всех этих лет самопожертвования он решил так отомстить мне?

— Я хочу, чтобы ты забыл о космосе. Я больше не хочу заменять тебя роботом, я хочу своего сына. — Ясные, голубые глаза матери ничуть не потускнели от возраста, но теперь были затуманены слезами.

— Ты не можешь требовать этого от меня, — сказал Пол, с трудом шевеля губами. — Это моя жизнь, и я не могу бросить ее и остаться прикованным к Земле. Я покинул Землю навсегда.

— Останься здесь ради меня, Пол.

Он скрестил руки на груди.

— Нет, не могу даже ради тебя, мама. Это не честно — просить, чтобы я бросил все, что составляет мою жизнь. А космос и есть для меня все.

— Тебе понравится здесь, Пол. Уже через месяц ты забудешь о космосе, — принялась упрашивать мать, льстиво, обольстительно, отчаянно пытаясь удержать его рядом с собой.

— Мне жаль, что я вообще пришел сюда, — глухо сказал Пол.

Он подошел к окну. Солнце еще спускалось за горизонт, и космодром вдалеке был словно нарисован тускло-оранжевой краской на фоне умирающего дня. Пол посмотрел на серебристо-красные корабли с указывающими в небо носами.

— Почему ты хочешь удержать меня здесь? — спросил он. — Я не хочу причинять тебе боль, но...

— Я знаю, — сказала мать. — Опять все та же история. Ты всегда был эгоистом, Пол. Ты позволил своему брату принести себя в жертву ради тебя и никогда не испытывал за это благодарности. И ты никогда не слушался меня. Мои просьбы ничего не значили для тебя.

Пол молча переводил взгляд с нее на брата и обратно. Зачем они мучают его? Почему возвращение домой стало таким кошмаром?

— Я не позволю вам так обращаться со мной, — резко бросил Пол и направился к выходу, прошел мимо неподвижного робота и сильно хлопнул дверью.

На крыльце он остановился и с горечью посмотрел на тихую провинциальную улицу, думая о том, почему они так поступили с ним.

Трудно бороться с собственной матерью, гораздо труднее, чем с целым миром, наполненным зелеными денебианами.

— Если бы я знал, что так будет, Пол...

— Брось, Джим.

— Я не знал...

— Я сказал, проехали, Джим. — Пол холодно посмотрел на брата. — Я знаю, зачем ты это сделал, — через секунду добавил он. — Ты хочешь, чтобы я остался здесь, тогда ты сможешь уехать, верно? Ты боишься оставить мать наедине с сыновьями-роботами, а потому хочешь, чтобы я занял твое место. Нет, это не пройдет. Ты сам выбрал свою судьбу и теперь должен жить своей жизнью.

— Да ничего подобного! — воскликнул Джим. — Ты ничего не понимаешь. Я не хочу уезжать из дома. Я не могу уехать. Я связан здесь по рукам и ногам. Я прожил здесь всю свою жизнь. Этот дом врос в меня. Мне уже тридцать пять, Пол. Я иду по своей колее и не могу свернуть в сторону. Я не могу тебе выразить, как этот дом значит для меня, со всем что в нем. Мать, мебель, книги, даже робот... Я не могу объяснить это так, чтобы ты понял.