Логика чудес. Осмысление событий редких, очень редких и редких до невозможности - [77]

В Диконии события хаотичны и непредсказуемы, а в самых глухих ее дебрях у явлений даже нет стандартного отклонения. В таком мире невозможно никакое планирование в том смысле, в котором мы его обычно понимаем. Никто не может сказать, какого рода подготовительные меры следует принять на случай катастрофы, которая, вероятно, может произойти раз в тысячелетие. Для этого нужны фундаментально новые принципы планирования, обеспечивающие не просто прочность, но антихрупкость.

Но и антихрупкость — не панацея, хотя эта концепция важна для понимания некоторых принципов, типов поведения и способов мышления, особенно полезных в Диконии. Прежде чем мы сможем ясно обдумать связь концепции антихрупкости с диконскими катаклизмами, было бы полезно прояснить, что на самом деле означает слово «антихрупкость», и, может быть, найти для этого понятия более выразительное название. Если нам удастся включить концепцию антихрупкости в свое мышление, это должно помочь нам в подготовке к появлению тех «черных лебедей», которые время от времени неизбежно возникают в Диконии. А если антихрупкость станет в конце концов хорошо обоснованной научной концепцией, мы сможем ожидать появления более совершенных средств, которые позволят нам противостоять неблагоприятным псевдочудесам, порожденным природой Диконии.

В то же время у неблагоприятных истинных чудес — у тех, которые невозможно объяснить на нынешнем уровне развития науки, — есть своя позитивная сторона: именно из противодействия им наука черпает свою антихрупкость, движущую силу своего развития. Что касается чудес трансцендентных, антихрупкость в отношении этих явлений создает вера, хотя психологические механизмы этого процесса пока неясны.

«Свалка богача» как источник антихрупкости

До сих пор антихрупкость остается единственным общим принципом, изобретенным специально для условий Диконии, хотя может приносить пользу и в Тихонии. В предыдущей главе мы рассмотрели четыре принципа, которые, хотя и не соответствуют строгим критериям антихрупкости, оказываются очень полезны в мире Диконии и в то же время не противоречат науке Тихонии (хотя и не следуют из нее). Хотя антихрупкость особенно полезна в Диконии, она хорошо укладывается и в тихонский образ мыслей. Например, драки происходят не только в Диконии, но и в Тихонии, причем с незапамятных времен. О них говорится даже в законе Моисеевом, в особенности о справедливом возмещении ущерба: «…перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать» (Лев. 24: 20). Единоборства могут и должны регулироваться как в Тихонии, так и в Диконии, и в обоих этих мирах нужна антихрупкость. Более глубокое изучение Диконии при помощи новых инструментов может принести пользу и повседневному тихонскому мышлению.

Мы видели, что и фермер, и мельник разумно предоставляют другим людям брать на себя риски, которые им самим не по зубам. Бои лучше всего оставить бойцам — так же, как мы оставляем науку ученым, а богослужения — священникам. Бойцы — белые рыцари Тихонии, а к рыцарям всегда применялись особые правила. В старину многие завидовали особому положению рыцарей, но мало кто соглашался надеть их доспехи и вступить в бой так, как принято у них. При аномально высоких рисках лучше всего довериться специалистам. Антихрупкость профессиональных инвесторов, порожденная их бойцовским характером, дает им лучшие возможности для работы с высокими финансовыми рынками, чем те, что есть в распоряжении фермеров или мельников; поэтому будет лучше, если опционными договорами будут торговать именно инвесторы. Они же, в свою очередь, готовы и даже рады заниматься этим делом, и в нормальных — тихонских — условиях обычно становятся гораздо богаче, чем фермеры или мельники.

Именно это богатство позволяет инвесторам накапливать «свалки», в которых они находят средства для восстановления после крупных крахов. Когда они не могут восстановиться после краха, это должно быть их личной заботой, но инвесторы — тоже люди, и они обращаются за помощью к государству, утверждая, что просят от имени фермера и мельника. Такое случилось, например, во время кризиса 2008 года. Однако Швеция, одна из немногих стран, которые проигнорировали эти крики о помощи, лучше всех справилась с кризисом[130]. Опыт, накопленный после 2008 года, показывает, что в таких катастрофических обстоятельствах с точки зрения общественных интересов лучше всего не обращать внимания на личные интересы инвесторов. Но это правило верно лишь в отношении временных мер; если государство проводит долгосрочную политику, враждебную к инвесторам, это приводит к разорению не кого-нибудь, а фермера и мельника.

Возможность банкротства — это обычный риск, неотъемлемо связанный с работой инвестора (и законами Диконии), который должен быть исключительно его личной проблемой. Однако давайте не будем завидовать богатству инвесторов или слишком жестко ограничивать их возможности накапливать это богатство, когда действуют законы Тихонии. Иначе не останется никого, готового идти на те риски, на которые идут инвесторы, потому что все прочие, не обладающие бойцовским складом «инвесторского ума», не смогут выдержать напряжения. «Богатая свалка», которую инвесторы создают в нормальные времена, вносит вклад в антихрупкость всего общества в целом.