ЛоГГ. Том 3. Стойкость - [6]

Неужели это было простой удачей? Но как ещё это можно было назвать? Юлиан только что впервые в жизни уклонился от выстрела, сделанного куда более опытным пилотом.

Тело под скафандром покрылось гусиной кожей. Но расслабляться было не время. Нужно было внимательно следить за перемещениями врага на главном экране, считывать поступающие данные одновременно с нескольких дополнительных экранов, а также «с максимальной эффективностью подрывать вражеские силы», как советовали инструкции.

«Легко сказать!» — подумал Юлиан. О чём думали инженеры, создававшие спартанца, и составители технических инструкций — что у пилотов фасеточные глаза, как у насекомых? Следят ли остальные пилоты, включая и пилотов валькирий, если на то пошло, за выполнением всех этих чрезмерных требований? И если это действительно так, то каким образом у них хватало времени думать о боевой задаче?

Юлиан ускользнул от очередного выстрела вражеской валькирии, и её пилот, ещё больше возжаждав крови, пошёл на очередной заход. Лучи света пронзили пространство своими белоснежными клыками. Но и в этот раз попадания не было. Противник промахнулся… или это Юлиан уклонился?

Юлиан, насколько это было возможно, старался избегать движения по прямой. Рывок вверх, рывок вниз. Представить себе пустоту в виде невидимой изогнутой поверхности и пройти по её кромке как можно быстрее. Хотя Юлиан и сам в точности не знал, куда полетит, зато его действия сбивали с толку противника. Истребители прошли совсем близко, едва не касаясь друг друга, а в следующий миг закончивший разворот спартанец Юлиана оказался под противником, и юный пилот нажал на спуск своей нейтронной пушки.

«Прямое попадание? Правда?! Да, точно!»

Вечная ночь озарилась очередной вспышкой, затопившей поле зрения. Фрагменты уничтоженной валькирии разбросало в стороны, и теперь они сверкали отражённым светом, превратив уголок пространства в калейдоскоп радужных оттенков.

Юлиан Минц только что отправил на тот свет своего первого врага. Скорее всего, тот пилот был воином, прошедшим множество сражений и забравшим жизни многих его товарищей. И наверняка он даже представить себе не мог, что его жизнь будет оборвана вчерашним ребёнком, вступившим в свой первый бой.

От волнения юношу бросило в жар. Но, подобно глыбам камня, торчащим из потока лавы, часть его разума оставалась холодной и способной мыслить. Тот пилот, которого он убил — каким человеком он был? Были ли у него жена, семья? Подруга?.. С этой валькирией была связана судьба человека, в свою очередь, имеющая многочисленные связи в различных уголках общества.

Это не было сентиментальностью. Это то, что должно быть отпечатано в разуме каждого, кто берёт на себя ответственность за отнятие человеческой жизни, и о чём он должен помнить до того дня, когда кто-то прервёт его собственную.

На борту кораблей имперского флота люди качали головами в недоумении. В данный момент они имели преимущество. Это должно было вызывать радость, но в то же время они чувствовали, что что-то идёт не так. В рядах противника ощущался дисбаланс. Говорили, что Патрульный флот Изерлона является сливками вооружённых сил Союза, но среди пилотов их спартанцев многие летали настолько плохо, что их смерть казалась почти добровольной. Что может быть причиной этому?

Контр-адмирал Эйзендорф, возглавлявший имперское соединение, считался первоклассным тактиком, когда служил под началом адмирала Кемпффа, но сейчас он старался избежать каких-либо поспешных действий, потихоньку наращивая преимущество. Отчасти это объяснялось тем, что репутация Яна Вэнли заставляла его оставаться настороже в любой ситуации. Однако его действия, похвальные в обычных обстоятельствах, вскоре были объявлены ошибочной нерешительностью из-за результата, к которому они привели.

Члены штаба Яна собрались в зале заседаний Изерлона. Офицеры иногда посмеивались над склонностью адмирала проводить собрания. Но если бы он не делал этого, но начали бы говорить уже о его диктаторских замашках. С точки зрения Яна, он просто прислушивался к мнению своих подчинённых — ему нравилось думать, что такие действия наиболее правильны.

В данном случае, однако, никаких разногласий по поводу быстрого и плавного развёртывания подкреплений. Единственным вопросом было то, сколько кораблей необходимо отправить. Выслушав мнения каждого, Ян повернулся к Меркатцу, служившему у него в качестве советника.

— А что скажет наш гость?

Ощутимое напряжение наполнило комнату, хотя его источником были скорее подчинённые Яна, а не он сам и тот, к кому он обратился. Будучи прежде адмиралом флота Империи, Виллибальд Иоахим фон Меркатц лишь в прошлом году вынужден был сменить сторону. Когда Райнхард фон Лоэнграмм, молодой и могущественный глава имперских вооружённых сил, разгромил флот коалиции аристократов, Меркатц собирался покончить с собой, но его помощник, лейтенант Шнайдер остановил его, после чего они бежали в Союз Свободных Планет, где Меркатц стал советником адмирала Яна.

— На мой взгляд, подкрепления нужно отправить как можно скорее и как можно большим числом… Это позволит сходу нанести сильный удар, на который враг не сможет ответить, помочь союзникам и быстро отступить.