ЛоГГ. Том 3. Стойкость - [55]

— Это, безусловно, серьёзная проблема. Но в то же время нам уже не о чем беспокоиться.

Эти странные слова старый адмирал произнёс горьким тоном, так не похожим на его обычную приветливую манеру речи. Заметив недоумение девушки, он объяснил:

— Я имею в виду, старший лейтенант, что армия больше не сможет объединиться против правительства.

— То есть, в армии произошёл раскол на две противоборствующие фракции?

— Две! Да уж, можно сказать, что их именно две. Если, конечно, вы можете поставить подавляющее большинство рядом с меньшинством и сказать, что это две части. Я, естественно, среди меньшинства. Хоть это и не повод для хвастовства…

Фредерика тихо вздохнула. Она колебалась, стоит ли произносить эти слова, но не могла не спросить:

— Как подобное могло случиться?

По какой-то причине старый адмирал, похоже, так же не решался ответить на этот вопрос, как она не решалась его задать. Но так же, как Фредерика не смогла удержаться от вопроса, Бьюкок не смог удержаться от ответа:

— Это нелегко говорить, но если нужно указать причину, то всё дело в прошлогоднем государственном перевороте. После него доверие к военным сильно уменьшилось. И политики по-максимуму использовали эту возможность. Манипулируя назначениями военнослужащих так, как они считают нужным, им удалось укомплектовать командование своими людьми. А так как ни я, ни адмирал Куберсли ничего не смогли сделать во время переворота, над нашими возражениями просто посмеялись.

«Моё лицо, наверное, сейчас бледное, как полотно», — подумала Фредерика. Вновь образ её отца, Дуайта Гринхилла, возглавлявшего заговорщиков, встал у неё на пути. Она не могла не любить отца. Однако если бы подобное продолжило происходить и дальше, она вполне могла в конце концов возненавидеть его.

— Так что мы с адмиралом Куберсли сейчас как скалы, окружённые морем. Хотя я так до конца и не понимаю, какие мотивы могли заставить политиков вызвать адмирала Яна в столицу, они, вне всяких сомнений, думают, что до определённого предела могут делать всё, что им заблагорассудится, и сокрушить всякого, кто попытается возражать.

— Я не знаю, что сказать… Я не думала, что ставлю вас в такое сложное положение…

— О чём вы говорите? В моём положении ничего особенного нет. Просто противно, вот и всё. Все эти отвратительные движения вокруг, с которыми я ничего не могу поделать, сводят меня с ума. На самом деле, даже в этом кабинете наверняка установлены жучки. Могу утверждать это с вероятностью процентов в девяносто.

Услышав это, здоровяк Машунго аж подпрыгнул, рассмешив старого адмирала. Однако, встретившись глазами с Фредерикой, он перестал смеяться.

— Причина, по которой я сейчас говорю с вами, хоть и знаю об этом, — сказал он, — в том, что уже слишком поздно пытаться кого-то одурачить насчёт моего мнения, а любые записи, сделанные с помощью незаконно установленных подслушивающих устройств, нельзя использовать в качестве доказательств для обвинения. А вот я мог бы, теоретически, подать на них в суд за нарушения прав человека из-за этого подслушивания. Если, конечно, предположить, что правительство подчиняется Хартии Союза.

— Правительство не может публично попирать фасад демократии. Думаю, мы могли бы использовать этот факт в качестве оружия, когда придёт время.

— Мне приятно слышать, когда лейтенант говорит с такой мудростью и проницательностью. И кстати, возвращаясь к ситуации с адмиралом Яном. Теперь, когда я знаю, что происходит, я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему. Можете рассчитывать на моё содействие.

— Это не станет для вас проблемой? — спросила Фредерика.

На этот раз улыбка старого адмирала была весёлой.

— Вы пришли ко мне и попросили, так что теперь поздно волноваться об этом. Я высоко ценю этого молодого человека. О, только не говорите ему этого. В конце концов, молодёжь так быстро начинает задирать голову.

— Я очень вам признательна. И, так как я знаю, что вы хороший человек, то, думаю, вы не будете против, если я скажу, что тоже очень высоко вас ценю, ваше превосходительство.

— Хотел бы я, чтобы вас услышала моя жена. Кстати говоря… — Бьюкок посерьёзнел. — За вами ведь никто не шёл по пути сюда?

В карих глазах Фредерики мелькнуло потрясение, и она обернулась к Машунго. Направляясь в штаб, она думала только о ситуации с Яном и не обращала внимания на возможную слежку. Это было беспечно.

Машунго выпрямился и доложил глубоким басом:

— У меня нет доказательств, но я видел несколько лэндкаров, которые показались мне подозрительными. Если за нами был хвост, они наверняка меняли машины по пути.

— Я так и думал. От этого хитрого лиса Бэя иного ждать и не приходится, — Бьюкок громко щёлкнул языком, возможно, стараясь, чтобы Бэй услышал его через свои невидимые жучки. Старик всегда был дерзким. — Вот на чём базируется наша демократия, лейтенант. Дождь ещё не начался, но облака уже сгущаются и скоро зрелище станет ужасным. Мы находимся на кривой ускорения от плохого к худшему, и вернуться назад к хорошей погоде будет весьма непросто.

— Мы пришли сюда готовыми к этому, сэр.

— Хорошо, — в обычно резком голосе послышалась тёплая нотка. — Полагаю, это значит, что мы товарищи. Несмотря на разницу в поколениях.