Лодка - [39]

— Не слишком ли много будет?

— Не понял?

— Это каламбур. Вы в каждом предложении использовали слово "будет". А предложений было пять. Поэтому я и спрашиваю: "не много ли слова "будет"".

В рубку вошёл кок с кружками кофе в руках. Раздав их желающим, он приблизился к Сильверу и протянул одну из кружек ему. Сильвер, продолжая изучение горизонта не глядя, попытался взять кружку, но его призрачная рука лишь прошла навылет сквозь кофе.

— Три тысячи чертей, что ты мне такое суёшь?

— Кофе с ромом, сэр, — кок был невозмутим.

— Твоя голова недорого стоит, потому, что в ней никогда не было мозгов.

— Простите, сэр, могу я вам всё-таки чем-нибудь помочь?

— Ты — нет!

Кок подобно старинному, очень чопорному дворецкому с большим достоинством поклонился и повернулся уходить. Но в последний момент он всё же остановился:

— Сэр! Я все-таки оставлю вам ваш кофе с ромом. Ветер свежеет, и вам просто необходимо будет согреться.

С этими словами он поставил перед моряком кружку и вышел.

— Клянусь норд-остом, а про крепчающий ветер он прав! Сынок! — Сильвер повернулся к Тильсу, — что-то мне не нравятся вот те тучки.

Моряк указал рукой на видимые только ему одному тучки. Адмирал, наблюдавший всю эту сцену, весьма выразительно посмотрел на второго помощника, но Рик, вскочив с кресла, уже внимательно изучал указанную сторону, весь, обратившись в слух.

— Идёт шторм. Для вашей галоши это страшно конечно, лишь на половину, но когда смерч скользит по воде, его боятся даже рыбы. — Одноногий раскурил трубку и несколько раз глубоко затянулся. Затем раскрыв подзорную трубу вновь стал изучать невидимый горизонт, попыхивая трубкой. Тильс терпеливо ждал, пытаясь тоже что-то рассмотреть в призрачной дали. Присутствующие не решались даже пошевелиться, ожидая дальнейших рекомендаций.

— Всё правильно, — наконец оторвался одноногий от трубы, — если прямо сейчас взять покруче к ветру, то можно успеть укрыться в какой-нибудь ближайшей бухточке.

Моряк медленно растаял, но присутствующие ещё долго слышали крики его попугая:

— Пиастры!!! Пиастры!!! Пиастры!!!

Тильс кинулся к ПК и начал там что-то лихорадочно изучать.

— А что такое пиастры?

— Монеты такие.

— Причём здесь деньги?

— Так в книге попугай предупреждал пиратов об опасности, когда стоял на часах, — Рик что-то лихорадочно соображал.

— А что пираты настолько ленивы?..

— Новый курс! Сто тридцать шесть, двести девятнадцать.

— Есть — сто тридцать шесть, двести девятнадцать!

— Полный — вперёд! Самый полный!

— Есть самый полный.

Тильс прыгнул к экрану переговорника и соединился с механиком:

— Родной, подержи самый полный хотя бы полчаса. Сможешь?

— Куда такая спешка? — Выхлоп хлопал спросонья глазами.

— А я думал, что ты никогда не спишь.

— Так в чём дело?

— Дело жизни и смерти.

— Так бы и сказал…

Экран погас. Тильс быстро огляделся.

— Лодка на курсе, — доложила вахта.

— Принято.

Гул U-двигателей стал плавно повышаться в тоне. Рик следил за индикаторами движения. Они мягко ползли в красный сектор. Зажёгся экран переговорника, на нём недовольное всклокоченное со сна лицо командира, найдя взглядом второго помощника, пробурчало:

— Какого чёрта, Рик?

— Шторм идёт, нужно успеть укрыться в бухте.

— Я что, всё ещё сплю?

— Если это сон, то скорее разбудите нас сэр.

— Иду будить, — переговорник отключился.

14.

Командир недовольно плюхнулся в своё кресло.

— Сэр?.. — Тильс развернулся к нему.

— Нет… Командуй, командуй… Твоя вахта — твои проблемы. А я посижу, понаблюдаю, — не только уже интонации голоса выдавали раздражение Крейца.

Его взгляд нервно перебегал с прибора на прибор, а поджатые губы говорили о крайнем неудовольствии. Но командор молчал. Истошно завывали U-двигатели, "Касатка" пронзала подкосмос, сжигая ресурсы. Даже неискушённому стороннему наблюдателю было ясно, что лодка идёт на пределе своих возможностей. Командор же, по мере продвижения в анализе обстановки, старался изо всех сил побороть своё настроение.

Теперь взгляд Лока перемещался всё медленней и медленней, зато губы всё сильнее и сильнее кривились в язвительной усмешке. Однако он не сделал помощнику ни единого замечания. Лишь чего-то, выжидая, поглядывал на хронометр, а гамма чувств в его и без того ехидной гримасе становилась всё более и более изощрённой. Несколько раз он даже порывался что-то сказать, но в последний момент останавливался.

— И долго вы собираетесь лодку насиловать, — ввалившийся в центральный пост бортинженер был просто взбешён, — как твоя вахта Рик, так начинаются чудеса.

— Это только присказка, — Тильс был не возмутим, — сказка будет впереди.

— Да ты…

— Что-то вы в последнее время вроде как стали забываться, — взвинченный, ледяной тон командира моментально охладил пыл Элии. А весь накопленный для Тильса сарказм, прорвав плотину и обрушившись в эту фразу, сделал её убийственным коктейлем со льдом.

Бортинженер, как будто налетев на невидимую стену, остановился. Затем пожевал губами, ещё раз подумал, и, наконец, произнёс:

— Простите, сэр.

— И всё?

— Рик, прошу прощения.

— Вот, так.

Разрядившись одним импульсом на бортинженере, командор уже совершенно спокойным голосом запросил себе кофе. Кок, казалось только, и ждал этого, так как выскочил, словно чёртик из коробочки едва затихло эхо. Однако подаваемая им кружка так и не дошла до своего адресата. Издав звук лопающейся струны, она распалась вертикально на две половинки, которые разъехались в разные стороны, повиснув в метре, друг от друга. Причём чёрная жидкость не пролилась, а продолжала двигаться вместе с половинкой кружки, так, будто это был разрез учебного пособия.