Лоцман и Берегиня - [11]

— Неделю назад калхан на язык получил за болтовню непотребную. А сейчас еле-еле разговорился, как калхан сняли, обиделся!

— Калхан, это намордник что ли? — не поняла я.

— Да какой намордник! Это заклятье, — пояснил Рыська нам, несведущим, значение забытого слова. — Хотя, намордник тоже подошёл бы!

— Так вы что, их не кормили?

— В том то и дело, что кормили! Пакостит кто-то! Хмару на Баську натравливает! Хмара то постарше будет, посильнее, а Баську злить нельзя! Иначе вся селекция насмарку! Сколь уж бьёмся, чтоб василиск неопасным для живого был! Но Баська молодец! Да и вы молодцы, не струсили!

— Кабы не пирог с грибами! — у меня слегка ослабели ноги от фантазий на тему «Что бы могло случиться, если бы не…»

— Да! — вздохнул Андрей.

— Вот теперь Баську Хмара вылечит и всё нормально будет! — оптимистично заверил нас животновод.

— А как Хмара его лечить будет?

— Полижет его рану, в миг всё заживёт! — просветил нас Рыська.

— Полижет? У него что, слюна лечебная?

— А вы не знали? Лечебная, любую рану или болячку какую наружную. Лучшего средства нет!

— А что ж в сказках то его убивали богатыри? — не унималась я.

— Так это ж в сказках. Да и то в ваших, человеческих. «Отсёк богатырь голову Змею Горынычу, а на её месте две выросли!», — процитировал Рыська. — На самом деле их в плен брали. Всё из-за слюны драгоценной! При чём в прок заготовить нельзя, три минуты и целебность вся пропадает! Вот так!

— А можно на Хмару посмотреть?

— Можно, скоро уже придём.

— Куда?

— В заповедник. Все редкие животные у нас в заповеднике обитают.

Вскоре мы подошли к воротам территории, огороженной крепким высоким забором. На воротах красовалась надпись «Заповедник «Березань». Берёз, правда, не перед забором не за ним видно не было.

Семён удалился по своим делам, а остальные направились к воротам.

— Гы-ы-ы-ы! — взревел вдруг Баська.

— Не бойся, — успокаивал его леший, — Хмара тебе ничего не сделает.

Дракончик недоверчиво вошёл в ворота. За воротами, в тени плакучей ивы восседал очень похожий на Баську, но бескрылый и более крупный экземпляр фольклорной живности. Только, в отличие от буро — зелёного василиска, имел тёмно — серую с отблеском шкуру, чернеющую к конечностям. Голова и кончик хвоста имели уже иссиня — чёрный цвет, от чего змей выглядел очень импозантно. Мордой он напоминал капибару, уродливую, но относительно милую.

— Басенька, прости меня, — взревело чудище.

Грохот как от раската грома снова подкосил мои колени. Того гляди, до падучей дойдёт.

— Гы? — недоверчиво поинтересовался Баська.

— Точно-точно, мир на века! Иди, я тебя поврачую, — подбадривал он меньшого собрата, — а вы чё уставились, заняться нечем? — гаркнул он на нас.

У меня зашевелились волосы. Я готова была драпануть из заповедника прямиком в гости к Пересвету и дальше в створ 333, но кто-то положил мне руку на плечо.

— Хмара, умерь громкость. Гости всё-таки! Баська с ними подружился, — Рыська утихомиривал дракона. — Вина-то твоя!

— Ладно, — снизил децибелы змей. — Проводи их в заповедник-то, видать гости особые, раз сюда привели.

— Правильно говоришь! — и обратился к нам. — Идёмте, прогуляемся по заповедным тропам. Пройдёте ликбез по родной фольклорной фауне.

— Прямо уж, ликбез! — обиделась я.

— Ну, назови хотя бы трёх представителей заповедных животных, не считая Баську и Хмару, — предложил мне Рыська.

— Чудо-Юдо! — вспомнила я.

— Рыба-кит! — добавил Андрей.

— Конёк-Горбунок!

— Ершова больше не цитировать, — остановил нас Рыська.

— Ну…, - я призадумалась, — Сивка-Бурка!

— Сивка-Бурка, Конёк-Горбунок — домашние животные, Рыба-Кит в Океане живёт, Чудо-Юдо по свету странствует.

— Как это по свету странствует?

— Начитался журналов «Вокруг света» и отправился путешествовать. — Рыська с такой теплотой стал рассказывать про Чудо-Юдо. — Он может разные облики принимать и даже невидимым становиться, ненадолго, правда. Открытки нам присылает.

— Нормально! — Андрей попытался представить себе прогуливающегося фолка. — А какого он размера?

— Смотря в кого он превращается, но не меньше крупной собаки и не больше слона.

— А в человека может?

— Может, но он редко человеческий облик принимает.

— Почему?

— Одежда, пропитание, то да сё. Животное питается тем, что есть в природе, а человеку ещё и деньги нужны.

— Да ещё языки надо знать, — догадался Андрей.

— Вот здесь как раз проблем нет, Юдик у нас толмач знатный!

— Кто? — не поняла я.

— Полиглот, — пояснил мне Андрей.

— Ну вот, мы пришли к жилищу бабра, — Рыська остановился у калитки с надписью «Осторожно! Хищный бабр!»

— А что, бобры хищными бывают? — удивилась я.

— Бобры не бывают, а бабры — они хищники и есть, самые свирепые.

— Тогда почему заборчик такой реденький? Или опять, «местное население не боится…»? — съязвила я.

— Бабр здесь никого не ест, он охотится в Безмирье.

— Где?

— У Бабы Яги на огороде были? — поинтересовался Рыська.

— Были.

— Лес видели?

— Видели.

— Вот это Безмирье и есть. Там не людей, ни духов, ни богов, ни кого нет, только звери и птицы. Это пространство того времени, когда люди обожествляли саму природу: бурю, грозу, медведя, орла. Безмирье и соединяет и, одновременно разделяет все пространства здешнего мира. Мало кто отваживается посещать Безмирье.