Лия - [39]

Впрочем, у меня не было выбора, не объяснять же Головастику причину моих сомнений и беспокойства! Такие мысли мучали меня, когда я сидел рядом с шофером, моим сверстником, который сперва попытался завязать разговор, но, увидев, что я не в духе и сижу, опустив глаза, смачно плюнул в открытое окно грузовика и погрузился в ожесточенное молчание до конца пути. Мы подкатили к гостинице и сняли вместе с Валерием, шофером, номер на пятом этаже. Разложив вещи, я вышел в коридор и с трепещущим сердцем прошел мимо номера, в котором Лия когда-то предупредила меня: «…дорого, очень дорого заплатишь ты за мое откровение».

Разве могли знать жильцы, которые занимали сейчас комнату, что видели и слышали тогда эти стены. Едва сдерживая нетерпение (мне было неудобно перед водителем), я спустился в холл гостиницы и вошел в ресторан. На что я надеялся? Не знаю, но я вообразил, что, открыв дверь, увижу Лию, так же, как увидел ее в тот вечер, после разговора на мосту.

Жадным взглядом я окинул помещение ресторана. Мне показалось, что ничего не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз. Тепло, мало народу, в воздухе витал легкий сигаретный дым. Мы заняли столик, за которым когда-то я сидел с Лией, и, в довершение всего, спустя некоторое время подошла нас обслужить… Стелла. От радости и предчувствия туманной надежды я ощутил мелкую дрожь во всем теле. Стелла узнала меня и улыбнулась, с любопытством поглядывая и на Валерия.

— Ты снова к нам приехал?

— Снова, — ответил я, нетерпеливо глядя на нее.

— Опять с ревизией? И надолго? — она кокетливо улыбнулась под моим настойчивым взглядом, и легкий румянец заиграл на ее лице.

— Я больше не работаю ревизором. Я приехал сюда на два-три дня по другим делам.

Стелла принесла пиво и на закуску по порции колбасы. Я сидел как на иголках и, когда она подошла к нашему столу со вторым блюдом, не выдержал и спросил:

— Как поживает Лия? Она к тебе заходит?

— Лия?! — удивленно переспросила она, внимательно глядя на меня. — Как, разве ты не знаешь?!

— Чего… не знаю? — спросил я, почувствовав, как у меня пересохло в горле.

— Она еще прошлой осенью уехала отсюда. Ты разве не знаешь?!

— Об этом я знаю, но… где она теперь? Она не вернулась назад, в магазин…

— Не вернулась и даже не собиралась. Она тогда мне сказала, что уезжает домой собрать вещи и отправится в Кишинев искать работу. Я думала, ты в курсе дела!

— В первый раз слышу, — ответил я, краснея.

Когда Стелла принесла счет, я попросил еще две бутылки — пиво было отличным.

Валерий аккуратно отклеил этикетку от бутылки, на которой золотыми буквами было написано название, и спрятал ее в блокнот, в котором у него оказалась целая коллекция. Это была его главная страсть. У меня пропала всякая охота говорить со Стеллой и, после того, как мы расплатились, мне с трудом удалось произнести несколько вежливых слов:

— Кто тебя провожает домой? Лии же нет…

— Я хожу одна… Уже привыкла, — ответила она с деланной веселостью.

— Ты возвращаешься одна в полночь?! А если попадется привидение по дороге? — Валерий изобразил испуг на лице.

Стелла засмеялась и, проходя мимо, случайно задела его локтем, затем кокетливо улыбнулась и ответила:

— Меня привидения не трогают, я сама из них.

Стелла удалилась, а Валерий подтолкнул меня локтем и прошептал:

— Не я буду, если я не стану привидением сегодня ночью.

В полном безразличии, не уловив даже смысла слов Валерия, некоторое время я продолжал молча сидеть за столиком, затем поднялся и вышел.

Погулял немного по улице, пока не замерз. На усыпанном звездами небе зависла бледная луна, под ногами кряхтел по-стариковски снег.

Я бегом поднялся в свой номер, быстро разделся и забрался в постель. Выбрал кровать рядом с батареей, думая, что так мне будет теплее, однако от окна тянуло, и я спрятался с головой под одеялом.

Назойливая, как зубная боль, мысль, до сих пор не дававшая мне покоя, куда-то исчезла, а может, меня просто оставила смутная надежда отыскать Лию. Прошло и разочарование, горечью засевшее у меня в горле, после разговора со Стеллой. Казалось, я пребываю в состоянии невесомости, я ни о чем не думал и даже не чувствовал веса своего тела. В этом заторможенном состоянии я и заснул.

Под утро пришел Валерий. Он разбудил меня и принялся подробно рассказывать, как проводил Стеллу до дома и как она хотела его прогнать… Неизвестно, какова была доля правды в его словах, поскольку у нас в тресте за ним закрепилась слава отменного трепача, и это было его второй большой страстью. Я попросил его оставить меня в покое и, обозлившись, что меня разбудили, натянул одеяло на голову. Утром я оставил Валерия храпеть, все равно ему нечего делать до обеда, а сам направился на вокзал, где предстояло утрясти ряд вопросов. Но до этого я решил заскочить в рабочую столовую и позавтракать.

Дорога в столовую проходила мимо закоптелых деревянных ворот, за которыми когда-то жила Лия, и я приказал себе отвернуться и идти дальше по своим делам, как полагается серьезному человеку, каковым я и являюсь.

По правде говоря, я мог позавтракать и в другой столовой, даже ближе к вокзалу. Но тогда бы у меня не было возможности, как я полагал, еще раз испытать себя. Я жадно смотрел на домик, на заснеженной крыше которого виднелись кошачьи следы. Голые кусты сирени и тщедушные деревца охраняли ворота. Знакомая овчарка зазвенела цепью и высунулась из будки, помахивая мохнатым хвостом. Из-за угла дома появились три девушки, и одна из них, оказавшаяся Килиной, бросила псу ломоть хлеба. Овчарка поймала угощение на лету и быстро скрылась в будке. Я невольно замедлил шаги. Радость охватила меня, словно я увидел саму Лию. Девушки, заметив, что я остановился и смотрю на них, одарили меня любопытным взглядом и, захихикав, побежали прочь.