Лия Кирсанова и диадема Четырёх стихий - [16]

— Я слушаю.

Антон молчал. Было видно, что он собирается с мыслями. У нас с ним неважное отношение друг к другу. И вот мне интересно: с чего это вдруг он хочет со мной поговорить?

— Я… хочу… я хочу попросить у тебя помощи! — быстро проговорил он.

Алартин отвернулся. Я пока смутно понимала его слова.

— А точнее? — спросила я спустя некоторое время.

Я хоть от Антона не в восторге, но сдаётся мне, что с ним что-то приключилось. И что-то мне подсказывает, что мне это не понравится.

Антон закатал рукав. На руке был укус, а вокруг него кожа покраснела. Возможно, виноват тусклый свет и моё воображение, но мне показалось, что под укусом что-то шевельнулось. Антон сжал кисть в кулак.

— Что это? — пугающе спросила я.

— Укус.

— Так что ты тут делаешь?! Бегом к Дарине!

— Нет. Не хочу, чтобы она узнала.

— Почему? Даже я вижу, что инфекция распространяется! И чей это укус?

— Оборотня. Мы ходили в Келесельский лес, чтобы погулять, а наткнулись на голодного оборотня. Хорошо, что удалось убежать.

— Но почему обратился ко мне? В Келесельский лес не запрещено ходить! — нахмурилась я. Насколько я знаю Дарину, она не откажет в помощи, даже если очень большая вероятность летального исхода.

— Я не хочу об этом говорить! — отрезал Алартин. — Ты ходишь на оказания первой помощи, и знаешь…

Антон закашлялся.

— Позволишь? — я указала на его руку.

Он кивнул. Я попросила Антона сесть. Осторожно проведя по бугру, я почувствовала толчок. Так реагирует вирус на присутствующего лекаря. Дарина рассказывала, что хороший лекарь обязательно почувствует толчок вируса. Ему не нравится присутствие любого лекаря, но хороших лекарей — ещё больше ненавидит.

Я ещё раз провела по укусу, и снова почувствовала толчок. Осмотрев края укуса, я пришла к выводу, что укусу уже трое суток, и через двое суток Антон обратится. Записавшись на дополнительные занятия, я стала много читать, и могла многие вещи определять после осмотра.

— Новости неутешительные, — вздохнула я. — Твоему укусу уже трое суток, и двое тебе осталось. Как раз полнолуние через эти двое суток.

— И ты говоришь об этом спокойно? — поразился он.

— А нечего было тянуть! Я вообще удивляюсь, что ты обратился за помощью! — вспылила я.

— Ты что-нибудь сможешь сделать? — с надеждой спросил он.

— Есть платок, кусок ткани?

Антон нашарил у себя в кармане платок, и протянул мне. Я свернула его, и попросила Антона прикусить его. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Да, Антон! Будет больно, — предупредила я. — У тебя сейчас глаза округлятся от ужаса, и кричать будешь долго… возможно, и плакать будешь.

— Очень? — промямлил он.

— Да. Нарыв сильный, и если его не вскрыть, можешь лишиться руки.

В моей руке появился ножик. Он был небольшим, и таскать его с собой удобнее. Антон забеспокоился, но дёргаться не стал. Он с ужасом смотрел, то на меня, то на ножик. Ухватив покрепче его руку, я проткнула бугор. Антон взвыл от боли. Его тело моментально покрылось потом, лицо покраснело, а из глаз потекли слёзы.

Должна отдать должное: Антон кричал, некультурно ругался, но руку не вырывал. Из нарыва вытекал гной. Он был не кремового цвета, а какого-то фиолетового…

Я надавила на рану, выгоняя гной из неё. Чем больше выгоню, тем лучше. Меня обдало жаром. Дальше в рану я лезть не стала. Нужно повязку наложить, чтобы за ночь она вытянула гной.

А с собой-то я ничего не брала! Решила я заглянуть в стол, что стоял в потайной комнате. Какого было моё удивление, когда я обнаружила тряпки. Счастью не было предела! Пусть только тряпки, но они есть!

Я перебинтовала рану. Она была открытой, а магией я не стала залечивать. Опасно. Антон немного успокоился. Он дышал ровно.

— Садистка ты Кирсанова, — выпалил он.

— Зато жизнь твою человеческую продлила на неделю, — вытирая нож о ткань, сообщила я. — Ну, и задал ты мне задачу Алартин! Я обалдела, когда вскрыла рану! Ты ведь не один получил этот укус, не так ли?

— Откуда ты знаешь? — удивился он.

— Ты и без меня знаешь, что Дарина не вышвырнула бы тебя из медпункта! Значит, вас довольно много было! И, возможно, Дарина грозилась доложить Аксену о вашем поведении. Я её понимаю, не стоит так себя вести.

— Нас было шестеро. Четверо из нас получили укусы, двоим, удалось их избежать. Мы решили через день идти к Дарине, но когда пошёл Миша, то терпение Дарины лопнуло. Нам пришлось соврать, что нас только трое, — признался Алартин.

— Прибить бы тебя Алартин! — с чувством выдала я. — Некому, а мне некогда! Лучше стать оборотнем, нежели по голове от Аксена получить, да?! Ладно! Теперь слушай меня очень внимательно! В противном случае отправишься в медпункт к Дарине! Итак! У тебя есть настойка снеженики?

— Где-то была.

— Если нет, придёшь ко мне. Прямо в рану выльешь весь флакон. Будет больно, сразу говорю. Завтра встретимся здесь же.

— Спасибо…

— Главное выздоравливай! — перебила я его.

— … что не оставила меня, — договорил он.

* * *

Ура! Я добралась до комнаты! Книги я положила на кровать. Почему-то именно на ней меня посещают интересные мысли. Как-то раз мне удалось додуматься обойти Долиани. Он задал мне очень сложное задание, а нужно было сдать на следующий день. Я целую ночь провозилась. Ближе к утру, я села на койку, и тут меня осенило!