Ливонский поход Ивана Грозного - [46]

.

Но и после этого Иоанн не обнаружил большей решительности в своих отношениях к Баторию. Царь не перестал рассчитывать на успех своей дипломатии, причем он проявил, надо сказать, большое искусство. Иоанну были небезызвестны проекты союзов, составлявшиеся императорами и папами против Турок. Поэтому он решил вопреки своей обычной политике примкнуть к такому союзу, лишь бы только заручиться поддержкою империи в борьбе его с победоносным польским королем. В Рим Иоанн задумал обратиться потому, что папа, как царю было известно, являлся главным деятелем по составлению проектов нового крестового похода на мусульман.

Еще в марте 1580 года был послан в Вену предложить союз против Турок гонец Афанасий Резанов[509], а в конце августа – Истома Шевригин. Царь объяснял причины войны с Баторием таким образом. В соглашении с Рудольфовым отцом Максимилианом он старался возвести на польский престол Рудольфова брата Эрнеста. В отмщение за это Баторий, ставленник турецкого султана, и начал с ним, Иоанном, войну в союзе со своим сюзереном, турецким султаном. Идет борьба христианства с мусульманством, разливается кровь христианская и высится мусульманская рука. Ввиду этого Иоанн предлагал императору утвердить с ним докончание и братскую любовь и действовать вместе против общих врагов, чтоб «Стефан король таких дел впредь не делал и на крестьянское кроворазлитие не стоял и с бесерменскими государи не складывался на крестьянство». Царь надеялся привлечь к этому союзу всех князей Германской империи и папу. Поэтому Истома Шевригин из Вены должен был ехать в Рим к папе[510].

А Баторий действовал в это время оружием. Из Суража он отправился по течению реки Усвячи к замку Усвяту. Во время похода соблюдался, по обыкновению, строгий порядок в расположении войск. Авангардом начальствовал полоцкий каштелян Волминский, на которого была возложена обязанность производить рекогносцировку местности. Она повсюду оказывалась пустою, так как жители, по приказанию Иоанна, были взяты в ряды войска или отправлены защищать крепости. За Волминским следовал польный гетман литовский Христофор Радзивилл с литовскими наемными отрядами, а за ним его отец великий гетман литовский Николай Радзивилл с литовскими добровольцами. Литовские войска шли впереди на расстоянии нескольких миль от главного корпуса, в котором находился сам король. Авангард этого корпуса составлял отряд, которым командовал надворный гетман Ян Зборовский; за ним шел с венгерской конницей Габори Бекеш. В тылу у них на расстоянии нескольких верст следовала венгерская пехота под командой Карла Иствана, а за ней уже сам король со свитою из 800 красиво одетых и вооруженных стрелков. В арьергарде шел с польской конницей и пехотой брацлавский воевода князь Януш Збаражский[511]. Орудия и иные тяжести тащили вверх по течению реки Усвячи, что представляло немалые трудности, но вместе с тем являлось единственным способом перевозки подобных грузов в местности, покрытой труднопроходимыми лесами и болотами. Литовские войска, шедшие впереди, с трудом прокладывали себе среди них дорогу. Ввиду этого король отправил отряд отборнейшей венгерской пехоты в 800 человек на помощь Литовцам, и дорога была скоро расчищена[512]. Литовцы, именно полоцкий каштелян Волминский, первые подступили к замку Усвяту (15-го августа)[513]. Замок находился на холме между озерами Узмень и Усвят, на берегу реки Усвячи, соединявшей озера. Когда гарнизон крепости узнал о скором приближении врага, тогда жители посада зажгли свои дома и ушли в крепость, под защиту ее стен[514]. Приблизившись к ней, великий гетман литовский послал гарнизону письмо с Москвитянином, которого захватили в плен казаки, требуя от гарнизона добровольной сдачи, потому что крепость не будет в состоянии сопротивляться могущественному королевскому войску. Если жители Усвята добровольно сдадутся, будут помилованы; если нет, пощады не будет. Москвитяне ответили, что они не могут прочесть литовского письма, так как у них нет никого, кто бы обучен был грамоте не только литовской, но и московской. Дав такой уклончивый ответ, они открыли пальбу по неприятелю, переправлявшемуся в это время через реку Усвячу. Ввиду этого пришлось начать осаду, которую и повел Христофор Радзивилл (15-го августа). Гарнизон продолжал отстреливаться. Тогда Христофор Радзивилл послал в крепость казацкого старшину с увещанием прекратить стрельбу, ибо в противном случае гарнизон будет без пощады истреблен. Москвитяне ответили, что они не могут сдавать замок, не испробовав своих сил в борьбе, и стрельбу продолжали, но причинили осаждающим незначительный вред: убили одного шляхтича и двух лошадей.

Вечером того же дня король прислал на помощь Литовцам несколько сотен Поляков и Венгров. Они устроили ночью шанцы так близко к крепости, что осажденные, открыв утром на следующий день пальбу по этим шанцам, почти совсем не могли в них попадать: они ранили только двух Венгров. Видя, что усилия их отразить врага безуспешны, осажденные сдались в полдень, выговорив себе право свободного выхода из крепости с имуществом, которое каждый будет в состояния на себе вынести. Замок был отдан врагу в целости с 8 орудиями, 50 гаковницами, 143 рушницами и значительным количеством ядер, пуль и пороха. После сдачи оказалось, что гарнизон крепости состоял из 53 детей боярских (с 50 слугами), 345 стрельцов и 624 человек простого народа. Из гарнизона только 66 человек присягнуло Баторию и отправилось в Литву, остальные же возвратились на родину, за исключением, впрочем, крестьян, которые остались на месте; они принесли присягу на подданство королю.