Ливень - [5]
Я уже кончила свою речь, а Вадим так глаз и не открыл. Директор держит руку у рта; по-моему, она просто зевает. Что меня дернуло затеять эту канитель с тлями? А впрочем, не все ли мне теперь равно…
Вадим наконец открыл глаза.
— А знаете, это все очень интересно. Только я хочу разобраться: значит, внутри одного цикла поколений тлей «взрослой тлёй» вы считаете только ту, которая откладывает оплодотворенные яйца, всех же промежуточных тлей вы считаете личинками, так?..
Я не понимаю, что происходит. Но, кажется, Вадим находит, что теория моя верна? Очевидно, так, если он вдруг сейчас начал разъяснять ее директору… А я ведь заговорила о тлях только для того, чтобы хоть как-то протянуть время. Вадим Андреевич, кажется, что-то спрашивает меня. Слышала ли я что-нибудь о миграции у тлей? Да. Это переселение тлей с одного растения на другое. Связана ли миграция с партеногенезом? Чаще всего миграция тлей связана с сезонными переменами.
Я говорю «миграция», уже подражая Вадиму Андреевичу. Я говорю «партеногенез» и даже не запинаюсь. Вадим Андреевич задает мне вопрос за вопросом. Мои ответы он вмиг перестраивает в строго научные. Терминология «настоящей биологии» так сложна, что я в конце концов даже уже перестаю понимать о чем идет речь. А Вадим Андреевич продолжает ставить все новые и новые вопросы. Он ставит их перед собой и передо мной одновременно. Потом он делает выводы, строит предположения. И мне начинает казаться, что мы с Вадимом Андреевичем здесь совсем одни.
— Постойте. — На миг Вадим Андреевич замолкает. — А ведь между вашими «личинками тлей» и «взрослыми тлями» нет тех необычайных различий, о которых вы говорите.
Вадим прав. «Необычайных различий» действительно нет.
Но меня ничуть не смущает это обстоятельство. Мы с Вадимом Андреевичем решаем серьезную научную проблему, и нет ничего особенного в том, что не все сразу идет гладко. Сейчас мы подумаем, и кому-нибудь из нас в голову обязательно придет правильное решение.
Директор шепнула что-то Вадиму. Вадим улыбнулся.
— Ладно, этот разговор мы продолжим в другой раз, — говорит Вадим Андреевич, обращаясь ко мне. — А сейчас ответьте, кто же все-таки занимался изучением предков современной лошади?
— Ковалевский.
— Правильно. Вот и расскажите нам об этом.
…Вбегаю в телефонную будку. Набираю помер.
— Папа! Папа, меня оставляют в моей школе! Мне пятерку поставили! Знаешь, кто был на экзамене?.. Что?!
…Оказывается, директор сказала маме, что она придет сегодня на экзамен послушать, как я отвечаю. Но попросила мне не говорить. Так вот почему мои родители так волновались. Теперь я окончу свою школу.
Дождь пошел. И солнце. Грибной дождь и такой сильный.
Это гимн нашей школы.
Настоящим ливень! Бьет по спине, как молотками. На мостовой подпрыгивает на полметра. Я иду одна. Все под крышами стоят. И машин нет. На улице Горького нет машин! Одни сплошной ливень. И еще я.
И еще тли… На листьях. Они обязательно должны здесь быть. Вот они. На нижней стороне листа. Совсем сухие. Как под зонтиком. Оранжевые, желтые, зеленые. Хотя тли и отличаются по форме, величине и по цвету, но у них у всех одинаковое выражение «лица». Безобидное, кроткое, покорное.
Ну и что из того, что внешне личинка похожа на взрослую тлю? Может быть, внутри в каком-нибудь одном маленьком, микроскопическом место она так от нее отличается, что без превращения никак не обойтись. Вадим Андреевич хочет мне какую-то книжку про тлей дать. Там, наверное, и внутреннее строение тлей описано. А ведь Вадим знал, что директор должна прийти слушать мой ответ. Он ждал ее и поэтому вызвал меня последней… И Кирилл знал… Но, может быть, он просто воспользовался обстоятельствами? Ведь так бы он, наверное, никогда не решился сказать о своем отношении ко мне. Позвонить ему? Монета у меня есть… Нет, лучше потом позвоню. Сейчас мне хочется пробиваться сквозь этот ливень, петь и думать о тлях.
Люди стоят в парадных и смотрят на меня как на ненормальную. Действительно, наверное, очень смешно. Огромная улица. Я иду одна и пою. Дождь стучит по голове, по спине, заливает глаза, уши, бурлит в босоножках…
Глава II. Мальчик, который моет посуду
Птицы? Нет. К птицам я почему-то равнодушна. И темы по птицам неинтересные. Часами тупо сидеть в кустах и следить, что носят в клювах самки своим птенцам.
Рыбы? Рыбы интереснее. Но к ихтиологам стыдно идти. На последнем занятии сказали, что вообще-то я девочка ничего, только все рыбы у меня щучки. Это правда: я, сколько ни билась, так и не научилась различать рыб.
Остаются земноводные. Да, лягушку с тритоном не спутаешь. Какие темы по земноводным? Николай Иванович ничего не сказал о темах.
Пойти на Верхние дачи поговорить с ним? А по дороге зайти на почту: может, от мамы письмо пришло?
Письмо есть, только не от мамы, а от Виктора. На конверте вместо обратного адреса нарисован котенок. Это значит, у Витькиной кошки снова родились котята и их надо раздавать. За три года мы с Танькой раздали тридцать шесть котят.
