Литературный театр - [5]

Пользуется популярностью театр масок, но несколько специфичный; очень быстро студенты убеждаются в том, что карнавальные маски не подходят для театрального действа, ибо скрывают лицо актёра – и реплики, произносимые из-за неподвижной маски, когда не видно никакой мимики, даже малейшего движения мускула лица и выражения глаз, производят прямо-таки оцепеняющее действие. Наши маски – это плоскостные, как правило, лица животных или людей, закреплённые на палочке. Актёр лишь на какое-то мгновение подносит маску к лицу, чтобы «обозначить» изображаемый им персонаж, а затем держит на небольшом расстоянии от лица, чтобы оно оставалось открытым для зрителя – во всём богатстве мимики и жеста. На занятиях по основам сценического искусства театр масок чаще всего используется при разыгрывании весёлых сказок К.И. Чуковского. В таком случае каждый «актёр» играет по несколько ролей, на глазах у зрителя меняя маску. Между прочим, именно такая форма театра масок использовалась и в спектаклях «Из прекрасного далёка…» (На темы Н.В. Гоголя), «Пять дней в городе NN» (по рассказам А.П. Чехова), о чём уже говорилось выше.

Занятия по основам сценического искусства заканчиваются так называемым творческим отчётом, на котором разбившиеся на небольшие группки (труппы) – от двух до шести-семи человек – студенты показывают самостоятельно подготовленные театральные зрелища как по собственным инсценировкам, так и по драматургическим источникам. Таким образом мы добиваемся, чтобы каждый будущий педагог хотя бы однажды вышел на сцену.

Иногда студенты создают композиции по нескольким басням И.А. Крылова, по стихотворениям о детях и о детстве. Здесь соединяются в одной композиции стихи В. Маяковского, С. Михалкова, С. Маршака, Д. Хармса, А. Барто, Б. Заходера, Э. Успенского в различных сочетаниях и ассоциациях. Ставятся и синтетические спектакли с использованием, кроме игрового, театра масок, теней, театра игрушки, элементов магнитного и панорамного театров (одного из них или нескольких).

Интересную композицию по, казалось бы, несоединимым произведениям И.А. Крылова и Б.В. Заходера – под названием «Дырки в сыре» – показали в своё время студентки педколледжа. В этом синтетическом спектакле-коллаже перед зрителями появлялись то маски, то тени, то «живые актёры». Остроумные композиции, в которых «встретились» герои различных детских стихотворений русских поэтов советского и постсоветского времени: «Мы растём», «А вы знаете?», «И мечтают дети стать скорее взрослыми, и мечтают взрослые стать опять детьми» – в педколледже, «Детские истории» – в педуниверситете – пронизывало музыкально-вокальное начало и актёрская игра с… детскими игрушками. В различных спектаклях по сказкам К.И. Чуковского (и в колледже, и в вузе) студенты использовали и мюзикл, и цирк (элементы акробатики и клоунады), и кукольный, пальчиковый театр, театр масок…

Своеобразные композиции по поэзии Серебряного века, по письмам и стихам Анны Ахматовой, по произведениям А.П. Чехова, Михаила Зощенко, Михаила Булгакова создавали студенты отделения русского языка и литературы педагогического колледжа.

Лучшие «зрелища» демонстрировались иногда в школах и детских садах, а также на семинарах и конференциях преподавателей, на днях «открытых дверей». Естественно, недостатки становились предметом обсуждения в группе – и иногда на занятиях по литературе (если связаны были с недостаточным пониманием художественного текста).

И вот тут-то обнаружилось, что студенты (как и – увы! – многие учителя) не имеют представления о специфике драматургических жанров и их отличиях от прозы и поэзии. Как часто инсценировки в учебных заведениях осуществляются таким образом, что главным действующим лицом становится ведущий (абстрактный ведущий – без характера и каких-то личностных примет), который зачитывает весь текст произведения, и только когда появляются диалоги, в театральное действие вступают другие исполнители. На занятиях по основам сценического искусства мы ставим задачу создать инсценировку басни или сказки без ведущего (от автора) или, в крайнем случае, с таким ведущим, чтобы он имел профессию, характер, выражал своё отношение к тому, что происходит на сцене. Это может быть, например, сказочница, или экскурсовод в зоопарке (при разыгрывании стихотворений «Что ни страница, то слон, то львица» В. Маяковского или «Детки в клетке» С.Я. Маршака), или заинтересованный свидетель события. Реплики «от автора» распределяются между персонажами. Тут-то и выясняется, что слова из басни И.А. Крылова "Вороне где-то бог послал кусочек сыру...» может произнести Ворона (подтекст: повезло, подфартило!), а может и Лисица (подтекст: «Почему это сыр послали Вороне, а не мне? Несправедливо»). Могут произнести эту реплику поочерёдно оба персонажа, каждый – со своей интонацией, отражающей сущность подтекста.

И заключительные реплики: «Сыр выпал» и «С ним была плутовка такова» – может произнести каждый из персонажей, могут поочерёдно оба персонажа: Ворона – с отчаянием и возмущением, Лисица – самодовольно и с ехидцей, чуть ли не провокационно. Может ли эти реплики произнести третий персонаж? Только в том случае, если мы найдём для него сценический образ, создадим характер, определим предлагаемые обстоятельства его участия в этом «поединке» Вороны и Лисицы. Иначе это будет не спектакль, а чтение по ролям – приём важный, нужный на уроках в школе, но имеющий чисто педагогические, а не театральные задачи: воспитание внимания, развитие навыков чтения, пропедевтическое ознакомление с пунктуацией при прямой речи и диалоге.