Литературный персонаж - [14]

– Эдик, пойми меня правильно, и отвечай мне, пожалуйста, откровенно… – начала Ира.

– Да что случилось-то? – даже растерялся от такого Эдик.

– Понимаешь, я тут с тобой поняла, что ничего не понимаю в людях… Как же тебе объяснить… Сначала я решила, что ты – рафинированный интеллигент. Такой бледный романтичный юноша.

– Кто – я? – изумился парень.

– Да, я так думала! И не могла понять, как ты общаешься со своим другом, который и двух предложений не скажет, чтобы грубо не пошутить. Потом, когда ты рассказал мне о нем, я поняла, что и тут ошибалась. Что шутки шутками, а вытаскивать тебя он пошел не раздумывая.

– Да с ним тоже все не просто, – серьезно посмотрел на нее Эдик, – Он поначалу думал что все, он больше не человек и среди людей ему не место. Это Александр Иванович его убедил, что можно остаться человеком даже ликантропу.

– И как же он справился?

– Первое время просил запирать его в подвале, когда чувствовал, что накатывает. Потом научился как-то справляться, – Эдик пожал плечами, – Сейчас он наверно мог бы полностью обернуться, но для него самого это будет сильный шок. Сам-то он все это терпеть не может. Оттого и характер такой.

– Понятно… – Ира посмотрела на Эдика и снова задумалась, – С другом разобрались, давай теперь уж про тебя.

– А со мной-то что не так?

– Знаешь, я понимала, куда иду работать, но вот чтобы так… Я-то думала, что у моего парня есть младшая сестра, о которой он заботится, а он вот так запросто общается с призраком!

– Так ты про Верочку, что ли? – изумленно рассмеялся Эдик.

– Именно! Я же тебе говорила, что людей чувствую? Когда вы говорили о ней с твоим Волковым, из тебя какая-то то ли нежность, то ли забота – так и пёрла! И он твои слова совершенно всерьез воспринимал. А ведь это не живой человек! И что мне думать?

Эдик погрустнел и показал рукой вперед, где загибался направо перед Солянкой Яузский бульвар.

– Видишь ли, Ира, еще пять минут, и мы выйдем на то место, где я целый год был чем-то типа привидения. Ты ведь специально туда хотела прийти? Так вот, побывав в шкуре привидения, я могу относиться к другим собратьям по несчастью только с сочувствием. Ты не думала, с какой радости они ими стали? Вера Пряжкина – обыкновенная юная дурёха, дочь школьной уборщицы, отец неизвестен. Кто бы мог научить ее разбираться в людях? Вокруг серая убогая жизнь, а тут – такой красавец! Вот и влюбилась по самые уши. А вместо любви ей досталась смерть под кучей мусора. И что теперь делать с ней – тоже непонятно.

– Это ты о чем? – спросила погрустневшая Ира.

– Она же обычная советская девушка, комсомолка. В церкви ее не крестили, так что отпевать – бессмысленно. Вот мы с Серегой головы и ломаем.

Эдик снова помолчал, затем добавил: – У меня не то, что сестры – и родни-то близкой нет. Мать из Ленинграда, они с бабушкой единственные в блокаду выжили. У отца вся родня в Белоруссии. Была.

– Эдик, милый, прости, я же совсем не этого хотела! – Ира с мольбой заглянула ему в глаза, – Я просто многого про тебя не знала! Слушай, а покажи мне Таганку? Я кроме метро тут ничего не видела.

– Ладно, – буркнул Эдик, понемногу оттаивая, – Обратите внимание, справа находится историческое место, где известный вам Эдуард Альтшулер провел год «в мири зкасок», как сказал бы Карлсон.

– Ну Эдик, хватит уже! – притворно нахмурилась Ира.

– А дальше – кинотеатр «Иллюзион», который примыкает прямо к булочной, где продаются отличные рогалики! Кстати, предлагаю зайти и купить, потому что никакого кафе здесь все равно нет.

– Конечно, давай купим! – Ира с радостью отметила, что Эдик увлекся показом достопримечательностей и уже не грустит.

Купив не только рогаликов, но и сметанных лепешек, они вышли на улицу, и Эдик потащил ее за руку в гору по крутому переулку.

– Большой Ватин переулок – слегка запыхавшись, продолжал вещать он, – До сих пор покрыт брусчаткой, поэтому регулярно попадает в исторические фильмы! Одна из древнейших улиц Москвы – Гончарная, ныне – Володарского! Сейчас тебе и школу свою покажу и все на свете!

Ира семенила вслед за разогнавшимся Эдиком, с воодушевлением размахивавшим руками налево и направо. Они уже дошли до перекрестка с церковью и школой, когда она внезапно насторожилась.

– Что случилось? – уловил перемену в ее настроении Эдик.

– Тихо! – шепнула она, – Видишь вот этого мальчика? Что-то с ним не то!

– Мальчика? – закрутил головой Эдик, – Что за мальчик? Вот тот лосяра, что ли?

– Ну какой он лось, это же школьник еще! Давай за ним пройдем, не пойму никак…

– А что с ним такое-то?

– С ним самим ничего, обычный мальчик, но вот вокруг него – словно кокон какой-то черный. Так, вот он к девочке подходит… Опа, всё исчезло!

– Так девочка – с собачкой! – непонятно сказал Эдик.

– Что?

– Научно выражаясь, потусторонние сущности отступают в присутствии животных. Даже моей крошечной Мухи хватало. Короче, не любят они собак.

– Значит, надо подождать, когда он отойдет! – прошептала Ира.

– Давай подождем. Что мы, не влюбленные, что ли?

– Влюбленные… – слегка покраснела Ира, прижимаясь к Эдику.

«Лосяра» продолжал о чем-то беседовать с подружкой, собачка крутилась рядом. В школьном саду шумели деревья. В конце переулка, в самом низу, медленно катила свои волны Москва-река. На скамейке около дома какие-то малолетки мучали гитару производства мебельной фабрики города Шихово, пытаясь сыграть популярную песню «Ах, уе – ах, уехал мой любимый». Внезапно «лосяра» что-то сказал, обращаясь к ним, затем взял гитару и неожиданно мощно ударил по струнам.