Литературные манифесты: От символизма до «Октября» - [36]

Я еще раз должен напомнить, что истинная поэзия не имеет никакого отношения к правописанию и хорошему слогу — этому украшению письмовников, аполлонов, нив и прочих общеобразовательных «органов». Ваш язык для торговли и семейных занятий.

Николай Бурлюк

при участии Давида Бурлюка

Supplementum к поэтическому контрапункту

Мы немы для многих чувств, мы переросли корсеты Петровской азбуки. Поэтому я заканчиваю свое краткое обозрение задач нового искусства призывом к созданию новой азбуки для новых звуков. Многие идеи могут быть переданы лишь идеографическим письмом.

Многие слова оживут в новых очертаниях. В то время как ряд звуковых впечатлений создал нотное письмо, в то время как научные дисциплины полнятся новыми терминами и знаками, мы в поэтическом языке жмемся и боимся нарушить школьное правописание. Искусство ошибки также оттеняет созидаемое, как и академический язык.

Если мы изжили старое искусство, если для не всех стало ясно, что это — слово, но не речь, то это вина педантизма и кастрации духа творивших его. Нужно помнить, что для нашего времени и для нашей души необходим другой подход к словесному искусству, к приемам выразительности. Наша же азбука, наш поэтический лексикон, наша фразеология создались исторически, но не по законам внутренней необходимости. Словесная жизнь тождественна естественной, в ней также царят положения вроде Дарвиновских и де-Фризовских. Словесные организмы борются за существование, живут, размножаются, умирают. До сих пор филология была любовью к анекдоту, к истории быта и философии, но не к слову. Напрасны призывы Шахматова, Бодуэна де-Куртене и немногих других к истинному пониманию ее задач. Школьная схема делает свое и для 9/10 филологов язык — не живой изменчивый организм, а механизм в словарях и учебных пособиях. Я вполне понимаю А. Франса, когда он восстает против преподавания грамматики и теории словесности, ибо даже во Франции до сих пор не создано правильного пути в понимании жизни языка.

Резюмируя вышесказанное, мы придем к определению: слово и буква (звучащая) — лишь случайные категории — общего неделимого.

Н. Бурлюк

«Футуристы». Первый журнал русских футуристов, № 1–2, Москва, 1914.

Слово как таковое

О художественных произведениях

1) чтоб писалось и смотрелось во мгновение ока! (пение плеск пляска, разметывание неуклюжих построек, забвение, разучивание. В. Хлебников, А. Крученых, Е. Гуро; в живописи В. Бурлюк и О. Розанова).

2) чтоб писалось туго и читалось туго неудобнее смазных сапог или грузовика в гостиной (множество узлов связок и петель и заплат, занозистая поверхность, сильно шероховатая. В поэзии Д. Бурлюк, В. Маяковский, Н. Бурлюк и Б. Лившиц в живописи Бурлюк, К. Малевич)…

у писателей до нас инструментовка была совсем иная, например:

По небу полуночи ангел летел

И тихую песню он пел.

Здесь окраску дает бескровное пе… пе… Как картины, писанные киселем и молоком, нас не удовлетворяют и стихи, построенные на

па-па-па

пи-пи-пи

ти-ти-ти

и т. п.

Здоровый человек такой пищей лишь расстроит желудок.

Мы дали образец иного звука и словосочетания.

дыр, бул, щыл,

убещур

скум

вы со бу

р л эз.

(кстати, в этом пятистишии больше русского, национального, чем во всей поэзии Пушкина)

не безголосая томная сливочная тянучка поэзии: (пасьянс… пастила…), а грозная баячь:

Каждый молод молод молод

В животе чертовский голод

Так идите же за мной…

За моей спиной

Я бросаю гордый клич

Этот краткий спич!

Будем кушать камни травы

Сладость горечь и отравы

Будем лопать пустоту

Глубину и высоту

Птиц, зверей, чудовищ, рыб,

Ветер, глины, соль и зыбь!..

Д. Бурлюк

до нас предъявлялись следующие требования языку: ясный, чистый, честный, звучный, приятный (нежный) для слуха, выразительный (выпуклый, колоритный, сочный).

Впадая в вечно игривый тон наших критиков, можно их мнения о языке продолжить, и мы заметим, что все их требования (о, ужас!) больше приложимы к женщине как таковой, чем к языку как таковому.

В самом деле: ясная, чистая (о конечно!), честная (гм! гм!), звучная, приятная, нежная (совершенно правильно!), наконец — сочная колоритная вы… (кто там? входите!)

Правда, в последнее время женщину старались превратить в вечноженственное, прекрасную даму, и таким образом юбка делалась мистической (это не должно смущать непосвященных — тем более!..) Мы же думаем, что язык должен быть прежде всего языком и если уж напоминать что-нибудь, то скорее всего пилу или отравленную стрелу дикаря.

Из вышеизложенного видно, что до нас речетворцы слишком много разбирались в человеческой «душе» (загадки духа, страстей и чувств), но плохо знали, что душу создают баячи, а так как мы, баячи будетляне, больше думали о слове, чем об затасканной предшественниками «Психее», то она умерла в одиночестве и теперь в нашей власти создать любую новую… захотим ли?

..! Нет!..

Пусть уж лучше поживут словом как таковым, а не собой.

Так разрешаются (без цинизма) многие роковые вопросы отцов, коим и посвящаю следующее стихотворение:

поскорее покончить

недостойный водевиль —

о конечно

этим никого не удивишь

жизнь глупая шутка и сказка

старые люди твердили…

нам не нужно указки

и мы не разбираемся в этой гнили