Литературная Газета, 6611 (№ 35/2017) - [14]

И остатки белых, и большевики с продразверсткой, и «чоновцы», и бандитские «вольные» лихие люди Тырышки, которые в «Гуле» лишены романтического ореола: «Смотрелся Тырышка нетопырем или каким другим ночным существом. Роста он был небольшого, видно, недоедал в детстве – маленький, как и все Махно» – «каждая война выводит целый гурт атаманчиков, везёт же одному-двум. Остальных черви выигрывают в карты». Человек перед идущим, нарастающим и всё поглощающим гулом стихии – погибающее н и ч т о, если в нём нет веры в нечто более сильное, чем иррациональный губительный гул. Такую силу автор видит только в дониконовском православии, и только такая вера способна к сопротивлению: «Как завещал Аввакум: сильный – сражайся, слаб – беги, совсем ни рыба ни мясо – так хотя бы в душе не покоряйся». Известно, что до 1917 года среди старообрядцев было очень большое количество первогильдейского купечества, сформировалась и старообрядческая буржуазия, фабриканты, предприниматели, – и все они были благотворителями, руководствуясь принципом, который автор вложил в уста одного из героев (он, что очень показательно для романа, выживет!): «Будут у нас большие деньги – будут и церкви по старому обряду, и книги, и иконы у офеней выкупим краденые, и народ к нам потянется. Ведь деньги что? Сор, инструмент. Мы же их не копить собрались, а обращать во благо. Если мы миллионы не сделаем и на благое дело не потратим, то кто-нибудь иной пустит их на зло...» Квинтэссенцией идеи романа, противопоставленной разрушительному гулу, становится образ живущего в лесу и полвека уже творящего непрерывную молитву старца, которого почитают даже бандиты...

Несколько слов о сюжете романа – он посвящён так называемому антоновскому восстанию (1920–1921), его последнему периоду. Образ Антонова мифологизируется, как в фольклоре: «Тот, кому первым удастся изловить коня Антонова, сможет вновь возглавить войну против коммунистов», мифологизация закономерна – и по законам литературным, и подчинённая сохранившимся фактам истории и легендам: по историческим данным, руководил восстанием не Антонов, а П. Токмаков, командующий Объединённой партизанской армией, но именно Александр Антонов, родившийся в 1889 году в Москве, в Рогожской слободе и вскоре переехавший с родителями в Тамбов, на родину отца, вошёл в народное сознание как борец за крестьян, и потому восстание, вызванное безжалостной продразвёрсткой, стало называться «антоновщиной». Участвовало в нём более 50 тысяч человек, а в его жестоком подавлении – более 55 тысяч. Антоновцев даже отравляли ипритом. Но сам Антонов погиб в бою. Как рассказывал тамбовский краевед А. Литовский, Антонов «сам себя ассоциировал с защитником крестьян Стенькой Разиным». Защитником крестьян и мстителем за их крепостное рабство видит себя и Номах Игоря Малышева. Но мотивация Номаха скорее оправдательного характера, а вот восставшие тамбовцы добились реального результата: продразвёрстку большевики вынужденно отменили.

Почитав романы «Номах» и «Гул», вспоминаешь, конечно, прежде всего «Капитанскую дочку»: «Шайки разбойников злодействовали повсюду. Начальники отдельных отрядов, посланных в погоню за Пугачёвым, тогда уже бегущим к Астрахани, самовластно наказывали виноватых и безвинных... Состояние всего края, где свирепствовал пожар, было ужасно. Не приведи бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».

И думаешь: то, что страшный гул смолк, – воистину чудо. И произошло оно не по воле людей, а «невидно и неслышно, как ему и положено происходить на русской равнине».

Накануне неизбежного

Накануне неизбежного

Книжный ряд / Библиосфера / Поверх барьеров

Ермакова Анастасия

Теги: О Сеён , Тысячелетний сон

О Сеён. Тысячелетний сон / Пер. с корейского Чун Ин Сун, А.В. Погадаевой. М. АСТ 2017, 160 с.

О Сеён – современный южнокорейский поэт, автор 19 поэтических сборников, 9 собраний буддийских стихов, нескольких сборников эссе и целого ряда теоретических работ по вопросам поэтического творчества. Поэт является лауреатом многих престижных литературных премий, а его стихотворение «Музыка» вошло в школьную программу по корейской литературе.

В предлагаемый сборник вошли 60 избранных стихотворений на русском и корейском языках, написанных в разное время и опубликованных в 5 книгах, объединённых общим настроением. Как сказано в аннотации, в своём творчестве О Сеён сочетает элементы западного имажизма и особую восточную эстетику. Пожалуй, с этим нельзя не согласиться. В основе его поэтики яркая образность, подкреплённая философскими раздумьями о жизненном круговороте и нежной ностальгией по ускользающей красоте. Интонация его верлибров, кажущаяся внешне спокойной, на самом деле сильна пережитым, осмысленным волнением. Особая концентрация светлой, почти прозрачной горечи, высокое и мудрое смирение, – вот что отличает почерк О Сеёна.

Всё, что вдали,

Прекрасно.

И радуга, и звезда, и цветок на высокой