Литературная Газета, 6563 (№ 32-33/2016) - [2]

Литинститут удалось отстоять, а вот Самарский государственный университет – нет («Когда утихнет ветер перемен?», «ЛГ», № 28, 2014; «Прощание с классикой», «ЛГ», № 35, 2015) . Классический университет с почти столетней историей стал «структурным подразделением» авиационного вуза. И гуманитарные направления там теперь в положении Золушки. На факультеты филологический по специализации «Русский язык и литература» и социологический по специализации «Психология и социальная педагогика» набора на бюджетные места в этом году нет. Получить профессию учителя русского языка и литературы в Самаре можно лишь на платной основе.

Предыдущий министр проверял алгеброй поэзию, Ливанов – науку. Вот цитата из интервью («Лекарство не для всех, а только для вас», «ЛГ», № 24, 2013) вице-президента РАМН, доктора биологических наук, профессора Александра Арчакова: «Документ из утренней почты – очередная программа стратегического развития научного учреждения… Предлагается срочно заполнить десять разделов плюс «форму экспертного заключения». На 40 страницах (оговорено: не более!) предлагается дать общую характеристику развития научного учреждения, его стратегическую цель и задачи, приоритетные направления, основные проекты… сроки реализации и финансирования, ожидаемые результаты. Не забыты риски, дорожная карта, мониторинг достижения результатов и эффективности реализации программы… Перед нами беспардонная уверенность, что учёному нечем заниматься, кроме как плодить ненужные бумаги».

Ливанов оказался достойным преемником своего предшественника («Умом Фурсенко не понять», «ЛГ», № 2, 2009) . Его тоже очень любят цитировать. Например, вскоре после назначения бывший ректор Института стали и сплавов признался: «Я себя специалистом в сфере высшего образования не считаю». Жаль, его тогда не услышали («Диссертации – липовые, миллионы – подлинные», «ЛГ», № 36, 2013) . Может быть, и не оказались бы мы в хвосте и в образовании, и в науке.

Доктор физико-математических наук в сфере высшего образования специалистом себя не считал, а вот в филологии, видимо, считал. Во всяком случае, на заседании Совета по вопросам проведения итогового сочинения Дмитрий Ливанов («Мы вступили в новую эру, но этого пока не поняли», «ЛГ», № 36, 2014) предложил при оценке сочинений не обращать внимания на грамотность: «Это сковывает, человек боится сделать ошибку и пишет совсем не так, как мог бы или хотел».

С русским языком у Дмитрия Викторовича вообще отношения сложные. После принятия закона о запрете использования нецензурной лексики особую популярность приобрёл выложенный на YouTube видеоролик, на котором самый (теоретически) образованный министр матом подсказывает своему заместителю, как проголосовать за закрытие вузов. Вся думская оппозиция тогда потребовала отставки Дмитрия Ливанова. Не за крепкое словцо, а за всё вкупе. Но он устоял. Устоял и после выступления на съезде Общества русской словесности, где поразил всех заявлением, что в СССР русский язык в программе старших классов фактически отсутствовал. Видимо, он «учился в тёмные года, / язык тогда был жертвою гонений», и «в старших классах сочинений / Ты не писал, Ливанов, никогда?!»(«Фотошип», «ЛГ», № 21, 2016) .

Что ж, теперь доктору физико-математических наук, неспециалисту в сфере высшего образования, пропустившему уроки русского, придётся знакомиться с языком украинским – он назначен Специальным представителем Президента Российской Федерации по торгово-экономическим связям с Украиной.

ГКЧП: новые мифы

ГКЧП: новые мифы

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Болдырев Юрий

Теги: Россия , политика , ГКЧП

Три мифа о ГКЧП.

Первый: приравнивание краха путча к разрушению СССР.

Второй: обвинение тех, кто защищал законность, в разрушении СССР.

Третий: спутывание событий 1991 и 1993 годов, создание видимости, что некие «демократы» произвели переворот в августе 1991 года.

По порядку.

Первое. Ни сам путч (ГКЧП), ни его поражение не решали судьбы СССР. О роспуске СССР не было и речи. Беловежский сговор – это позже, в декабре.

Второе. После краха путча был созван союзный съезд и сформирован новый Верховный Совет с включением в него депутатов республиканских советов – это была попытка восстановить авторитет союзного парламента и укрепить союзный центр, а значит, и сам Союз.

Но Украина не прислала депутатов на съезд (как и прибалты). Всё ещё можно было бы как-то решить, если бы не проблема более серьёзная.

После краха путча героем стал не возвращённый на пост президент СССР Горбачёв, но лидер сопротивления Ельцин. И слишком многое оказалось зависимым от этого.

Что мог Горбачёв? Признать, что не справился, потерял авторитет, и предложить перевыборы президента СССР (а затем и съезда). Направить силовой ресурс, который ещё был в его руках, на сохранение страны – на проведение выборов новых органов власти СССР. И получил бы поддержку и народную, и силовых структур.

Что мог сделать Ельцин?

Мог договориться с руководителями республик о новом легитимном союзном центре, но это если бы он был заинтересован в сохранении страны.

Ельцин понял, что кратчайший путь к личному полновластию – в дискредитации не только Горбачёва, но и союзного центра, в его ослаблении путём саботажа и затем в отделении России от СССР. Разумеется, публично об этом не говорилось.