Литературная Газета, 6526 (№ 38/2015) - [29]

Программа кинофорума оказалась очень сильной, большинство картин говорило со зрителем не просто о сложных проблемах, но о страшных, неразрешимых, не укладывающихся в повседневность своей жестокостью и необратимостью, но существующих проявлениях жизни… Можно привычно считать Восток и Запад с их столь разными историческим развитием, культурой и укладом, классику и авангард в их противоречиях, искусство и политику в столкновении созидания и разрушения категориями полярными. Но при гуманистической направленности друг к другу из противоположностей рождается мощное единство и осознаются неисчерпаемое богатство и ценность нашего общего мира. Каждый человек, испив из этого колодца, становится мудрее и добрее…

ОРЕНБУРГ – МОСКВА

Преодоление

Преодоление25 лет назад, несмотря на яростное сопротивление европейской политической элиты, Германия объединилась. Без поддержки Советского Союза это было бы невозможно.

Политика / Истфакт

Славин Алексей

Берлин. В ночь на 3 октября 1990 года

Теги: Европа , Россия , Германия

Я хорошо помню ночь на 3 октября 1990 года. Площадь у западного портала Рейхстага колыхалась и гудела от нахлынувшего народа. Пробираться к зданию приходилось, наступая на пустые бутылки. По небу гуляли лучи прожекторов, как при воздушном налёте. Вдоль забора с колючей проволокой поверху, отгородившего часть парка Тиргартен, стояли британские солдаты – это была их зона ответственности в Берлине. За забором виднелись прожекторные вышки, радиоантенны, передвижные телестанции.

Эту площадь, ставшую ареной исторического торжества, трудно было назвать площадью в прямом смысле слова. Это был скорее пустырь, где проводили пикники, играли в футбол, запускали воздушных змеев, собирались маргиналы всех сортов для какого-нибудь протеста, разбивали табор цыгане; в редких кустах на отшибе занимались любовью и спали бездомные.

Это была окраина Западного Берлина – буквально в трёх шагах от восточного входа в тогда ещё бескупольный Рейхстаг проходила граница двух миров – Берлинская стена. Тем не менее от западного центра города, от Зоологического сада, сюда ходил автобус № 69, который поднимался по знаменитому пандусу, предназначенному в своё время для кайзерской кареты, и останавливался прямо у дверей – в здании располагался музей «Вопросы немецкой истории».

Вопросов к немецкой истории всегда было много.

Один из них решался в тот момент.

Когда в полночь зазвучал гимн ФРГ – бетховенская «Ода к радости» – и на мачте под звон колокола поднялся чёрно-красно-золотой флаг, народ взорвался: крики перекрывали музыку, раздавались треск петард, гром салюта. Многие плакали…

На трибуне у ступенек Рейхстага тесными рядами стояли руководители ФРГ, последнее правительство ГДР, депутаты Народной палаты и бундестага, почётные гости, правозащитники.

Высоких официальных советских лиц я на трибуне не увидел. Хотя уж кто-кто, а они имели к торжеству прямое отношение. Президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер сказал: без поддержки Советского Союза не было бы единства Германии.

За последнее время появилось множество прежде закрытых материалов и воспоминаний, касающихся объединения Германии. Эта статья основана на них.

С НУЛЕВОЙ ОТМЕТКИ

16 июля 1990 года в курортном посёлке Архыз прошли переговоры Горбачёва и Коля. Договорились... (ИТАР-ТАСС)

Вопрос о немецком единстве был всерьёз затронут за шесть недель до падения Берлинской стены во время визита британского премьер-министра Маргарет Тэтчер в Москву осенью 1989 года. И баронесса, и генсек Михаил Горбачёв понимали, что Германия находится на перепутье: массовое бегство населения из ГДР обнажило глубокий кризис «государства рабочих и крестьян на немецкой земле» и предрекало неминуемое сближение Западной и Восточной Германий. Судя по воспоминаниям участников встречи (записи беседы, по договорённости, не велось), Тэтчер была «решительно против» немецкого единства. «Так же мало, как и британцы», хотел этого и глава КПСС.

Что могли противопоставить немцы? Без согласия стран-победительниц они не могли и шагу ступить. Даже президент ФРГ не имел права летать в Западный Берлин (где у него была официальная резиденция) на немецком самолёте, а только на самолётах союзников – он считался их гостем.

Едва стена пала 9 ноября 1989 года (а это означало, что граница, по сути, исчезла), как западные соседи Германии враз забеспокоились:

Джулио Андреотти (шестикратный премьер Италии, 30 лет сотрудничавший с мафией): «Нет – пангерманизму»;

Рууд Любберс (премьер Нидерландов, вскоре уличённый в сексуальных преступлениях): «Право на самоопределение Германии нужно поставить под вопрос»;

Франсуа Миттеран (президент Франции, установивший круглосуточную слежку за своими политическими противниками): «Германия ещё не готова к объединению».

Они, правда, благосклонно готовы были вернуться к вопросу, но не раньше 1995 года.

ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ

21 ноября в Бонн прибыл консультант Международного отдела ЦК КПСС Николай Португалов. Здесь его хорошо знали. Блестящий германист, он долго работал на КГБ под журналистским прикрытием АПН и «Литературной газеты». Потом перешёл в ЦК под крыло Валентина Фалина. В беседе с внешнеполитическим советником канцлера Хорстом Тельчиком Португалов упомянул «некие вехи» для решения германского вопроса. Предлагал «подумать» о выходе из НАТО, о выводе ядерного оружия с территории ФРГ, без которых «варианты конфедерации» были бы маловероятны.