Литературная Газета, 6515 (№ 27/2015) - [27]

- Ксенофобия, похоже, расползается по Европе не только в отношении людей с другим цветом кожи[?]

- Да. И это ощутили на себе, например, болгары и румыны. Есть точка зрения, во многом справедливая, что, приезжая в государства "старой Европы", они ухудшают для коренных жителей ситуацию на рынке труда, поскольку готовы работать за меньшую зарплату. И это на фоне экономических невзгод и падения уровня жизни.

При этом говорить, что евроскептицизм, вызванный целым рядом причин, пойдёт на спад при улучшении экономического самочувствия европейцев, я бы не стал. Хотя в Греции ухудшение социально-экономического положения привело к росту евроскептицизма. До кризиса Греция была одной из самых еврооптимистических стран. Благосостояние греков росло быстрыми темпами. Потом выяснилось, что страна в скрытой форме долгое время жила не по средствам.

- Заметно, что в вопросах внешней политики государства ЕС действуют дружнее.

- После заключения Маастрихтских соглашений 1992 года в Европе росло понимание, что у ЕС должны быть общие внешняя политика, политика безопасности и даже военная. И сегодня против этого выступает меньшинство. Споры идут больше о том, насколько политика в сфере безопасности и обороны должна дополнять действия Североатлантического альянса и насколько быть автономной. В 2009 году был принят Лиссабонский договор. Тогда Евросоюз впервые приобрёл международную субъектность. Ведь до того с точки зрения международного права ЕС не был субъектом международных отношений. Это раз. И второе - значительно увеличилось число проблем, решение по которым принимается не консенсусом, а квалифицированным большинством. Это играет на руку странам, готовым решительнее идти по пути евроинтеграции.

Как я уже говорил, за почти 60 лет существования ЕС входящие в него страны делегировали значительную часть национального суверенитета на общеевропейский уровень. Но в области обороны, безопасности, налоговой политики государства удерживают пока максимальный суверенитет. Здесь большинство решений по-прежнему принимают консенсусом. Например, чтобы ввести санкции, необходимо единогласие. Чтобы блокировать введение санкций против России, достаточно одной из 29 стран ЕС выступить против. С этим, кстати, связано ожидание начала постепенной отмены антироссийских санкций уже в этом году.

- И какие из стран ближе всего к этой черте?

- Ближе всего - Венгрия, Греция, Кипр, Италия, Австрия.

- Недавно вновь заговорили о создании общеевропейской армии. Насколько это реалистично? Да и зачем, если есть НАТО?

- Идея когда-то была из области фантазии, потом - несбывшихся надежд. Но многие считают, что Евросоюз должен становиться более автономным в деле обеспечения безопасности и обороны. К тому же не все его члены входят в НАТО и не все страны, входящие в альянс, - члены ЕС. Что касается американцев, то у нас закрепился стереотип, что европейцы чуть ли не полные вассалы США. А это далеко не так. Антиамериканские настроения в Европе не новинка. В последние годы они достигли пика после вторжения американцев в Ирак, затем пошли на убыль, но сохранились поныне. Да, в НАТО верховодят американцы, но это нравится в Европе не всем. Многие европейские политики понимают, что национально-государственные интересы США и стран Европы не всегда совпадают. Причём после окончания холодной войны это наблюдается чаще. Отсюда желание иметь собственные вооружённые силы. Если бы в 2003 году Европа располагала ими, то не факт, что США смогли бы, по сути единолично, принять решение о вторжении в Ирак, а Франция и Британия - начать бомбёжки Ливии. Вашингтон мог проигнорировать раскол или какие-то трения в НАТО, но сомневаюсь, что он пошёл бы наперекор мнению руководства единой европейской армии.

Одним из десяти тезисов, которые Жан-Клод Юнкер высказал, придя на пост руководителя Еврокомиссии, - это создание именно европейской армии. Думаю, с точки зрения наших национально-государственных интересов появление отдельных от НАТО европейских вооружённых сил было бы скорее плюсом, чем минусом.

- Вот и настал момент сказать о том, какую политику ЕС проводит в отношении России.

- Будем исходить из того, что ни одна из стран ЕС не закрыла собственное министерство иностранных дел. У каждой есть своя внешняя политика, которая, понятно, подвержена влиянию согласованной внешней политики. Но в Европейском союзе по сей день есть сферы, где прерогативы нацио­нальных государств под сомнение не ставятся. Например, по использованию вооружённых сил. В то же время есть сферы, где не ставятся под сомнение прерогативы наднациональных структур. Ни одна из стран ЕС в одностороннем порядке не может, например, изменить таможенные пошлины на внешних границах, не говоря уже о внутренних, поскольку ЕС - это единый рынок и внутренних границ в нём нет.

Для России важно вести внешнюю политику по двум направлениям - в отношении национальных столиц и наднациональных структур (Еврокомиссия, Служба внешних действий и т.д.). Главным же треком, по моему мнению, справедливо остаются двусторонние отношения. Именно в конкретных столицах принимаются и претворяются в жизнь конкретные внешнеполитические решения. Ещё многие десятилетия Евросоюз будет являть собой не столько единое целое, сколько союз национальных государств, основательно интегрированных друг с другом. Кстати, многие европейские столицы считают внешнюю политику своей прерогативой и ревностно это охраняют. Хотя, и это тоже надо признать, внешнеполитическая линия ряда государств ЕС практически полностью сливается либо с общей внешней политикой ЕС, либо с политикой США.