Литературная Газета, 6513 (№ 24/2015) - [28]

Незабываемым для нас, музейщиков, было ваше выступление в роли Фамусова на сцене конференц-зала Третьяковской галереи в 2006 году. Тогда Благотворительный фонд имени П.М. Третьякова организовал первый вечер-посвящение основателю национального музея, и вы любезно согласились принять в нём участие и показать отрывок из спектакля «Горе от ума». Более того, вы были так великодушны, что разрешили вернуть (пусть на один вечер!) портрет Щепкина из Малого театра в Третьяковскую галерею, для которой он когда-то создавался. В нашей памяти это событие останется навсегда! Низкий поклон вам, дорогой Юрий Мефодьевич, за всё доброе, созидательное и традиционное, что вы так щедро дарите людям!

Теги: искусство , театр

Без пафоса и обид

Недавно первому заместителю министра культуры России Владимиру Аристархову случилось выступить с критикой "Золотой маски". Она считается наиболее престижным и привилегированным театральным фестивалем в России. Владимир Аристархов поставил в вину его администрации тот факт, что фестиваль «системно поддерживает постановки, которые очевидно противоречат нравственным нормам, очевидно провоцируют общество, очевидно содержат элементы русофобии, презрение к истории нашей страны и сознательно выходят за нравственные рамки».

Руководство фестиваля отреагировало на удивление болезненно и сразу же опубликовало открытое письмо, общий смысл которого был примерно следующим: замминистра недооценивает заслуги фестиваля, он неправильно адресовал упрёки. «Мы ничего не выпускаем, не ставим спектакли, - считает нужным подчеркнуть генеральный директор «Золотой маски» Мария Ревякина. – Мы выступаем организатором смотра». И наконец, следовала ссылка на угрозу раскола в театральной среде.

Последний пункт выглядит явным преувеличением, но удивляет другое: крайне нервная реакция на замечания Владимира Аристархова. Те немногие театральные критики, которые сегодня ещё позволяют себе иметь суждение, отличное от общекорпоративного, неоднократно высказывались примерно в том же духе. Разве что слово «русофобия» не произносилось, а скорее подразумевалось. Но тут причина в том, что в обиход официальных лиц оно вошло не очень давно, а до последнего времени в отличие от «исламофобии» или «американофобии» почему-то считалось не вполне корректным и не очень желательным, и эта фигура умолчания вызывала множество недоразумений, недомолвок и превратностей. Сейчас ситуация выровнялась, и слава богу.

Так вот все эти нарекания звучали в адрес режиссёров, театров и фестивалей неоднократно. Расколы и скандалы тоже случались.

Например, далеко не всем нравилась «Жизнь с идиотом» Ерофеева–Шнитке, которая в своё время была признана лучшей оперой России, – и критики наперебой писали, что это, «конечно, весьма символично». Можно вспомнить и циклопическую версию «Аиды» Дмитрия Чернякова с массовкой в 2000 человек, темой войны и толстым «чеченским следом». Ну и, разумеется, с соответствующим степени разработанности темы бюджетом.

А ещё приходит на память версия «Евгения Онегина», из-за которой разругалась с ГАБТом покойная Галина Вишневская, некогда исполнявшая партию Татьяны. «До конца своих дней я не избавлюсь от стыда за своё присутствие при публичном осквернении наших национальных святынь», – написала Галина Вишневская в открытом письме гендиректору Большого. И отказалась справлять в ГАБТе свой юбилей... Вот тогда, насколько я помню, никто не сетовал на угрозу раскола в театральной среде. Напротив, казалось, что наиболее «продвинутых» авторов театрального процесса такая перспектива даже радует. А тут несколько общих слов замминистра – и уже неподдельный испуг на лицах. Жизнь полна парадоксов.

Иными словами, получается, что яблоком раздора в ситуации с «Золотой маской» служит не та или иная постановка, а само право и возможность замминистра выступать с критикой фестиваля. То есть концепция постановки может быть любой, а вот критика нежелательна. Копья ломаются вокруг права на критику и выбора жанра высказывания.

Разумеется, право на публичную критику у министра есть, и не только по общегражданским соображениям, но и потому, что фестиваль находится на государственном финансировании: с 2002 года генеральным спонсором «Золотой маски» является Сбербанк России. А раз так, значит, имеют место стандартные отношения «заказчик – подрядчик». И если конечный продукт заказчика не удовлетворяет, то он вправе расторгнуть контракт, ничего не объясняя или же объясняя – это по желанию.

По-видимому, глубинная подоплёка конфликта в следующем. Отдельные культур-менеджеры очень хотят, чтобы театральное пространство рассматривалось обществом в советской парадигме, когда критиковать означало «запрещать» и «не пущать». Но с нынешними бюджетами и свободой действий режиссёров это, конечно, нонсенс. В СССР существовала монополия государства на культуру и любое неодобрение автоматически превращалось в зажим. Но нынешняя ситуация астрономически далека от советской. Существует огромное число мероприятий с частными спонсорами, и свои представления о красоте и истине всегда можно реализовать на опекаемых ими площадках. Поэтому свободы глас да не устанет звучать. Но, по-видимому, камень преткновения всё-таки в другом. А именно, в желании осваивать казённые бюджеты, не беря никаких обязательств взамен. Спору нет, это соблазнительная ситуация, когда всё, включая скандалы и бесконечную «актуализацию» классических сюжетов (один и тот же заезженный приём, давно переставший быть новаторским) – например, такую, при которой Онегин и Ленский дерутся пивными кружками, – режиссёры могут делать за государственный счёт, а фестивали – чествовать их достижения.