Литературная Газета, 6506 (№ 16/2015) - [25]

Иными словами, аутентичность природы открывает в человеке его аутентичность при условии провала во времени. Есть смена сезонов в году, но время – понятие социальное. И возникает другой вопрос: если социум связан с историческим временем, то какие эмоции должен испытывать нынешний зритель, придя в кинозал на фильм о проблемах добычи промышленного золота для восстановления советской экономики? А. Мельник подчёркивает: «В наших сотовых телефонах – то золото, которое добыли тогда. Сейчас только оно используется, и его осталось лет на двадцать вперёд, не больше. Мы не снимали советское кино, мы снимали кино о будущем»…

Сейчас профессия геолога утратила былой престиж, но в советские годы она популяризировалась на государственном уровне, а романтика путешествий, больших открытий, подвигов, возрожденческой веры в человека окрыляла не одно поколение наших соотечественников. На этой волне и роман «Территория» стал бестселлером, открывшем спустя 40 лет все министерские двери А. Мельнику, который (по его словам) решил сохранить поэтичность и литературный импрессионизм, что присутствуют в романе, но в репликах всё-таки пришлось снизить градус пафоса, режущего современное ухо. Если вспомнить несколько отечественных картин о геологах – «Дом, в котором я живу» (1957) Л. Кулиджанова и Я. Сегеля, «Неотправленное письмо» (1960) М. Калатозова, «Короткие встречи» (1968) К. Муратовой, «Пропавшая экспедиция» (1975) и «Золотая речка» (1977) В. Дормана, «Человек, которому везло» (1978) К. Ершова, «Сибириада» (1979) А. Кончаловского, первая экранизация «Территории» (1979) А. Сурина, – понимаешь: та романтика не обманывала доверчивых граждан. Она всегда неразрывно связана с испытаниями человеческого духа и физической выносливости, сопряжена с трагедией, ждёт новых жертв – и идти на это нужно добровольно…

Но мы всё-таки другие. Способно ли время разочарованных в идеалах людей воссоздать породу, для которой кайф от прыжка с тарзанки или покорения шпилей московских высоток окажется менее важным, чем подвиг ради страны? И эти изменения предчувствовал Куваев – Гурин говорит: «Мир плотно и неумолимо захватывают покупатели (в фильме – «приобретатели»). Всюду. От озера Титикака до Можайска. Самое неумолимое и беспощадное завоевание. Я обожаю авантюристов. Покупатели поставили их вне закона». Фильм вскрывает идеологическое противостояние двух эпох. И недаром посвящён он «нашим родителям, которые верили в мечту»…

Теги: искусство , кинематограф

«Ночь ошибок»: на Триумфальной площади

Фото: Константин ЧУБЕНКО

Премьера спектакля «Ночь ошибок» по пьесе Оливера Гольдсмита, которая в 1773 году признана комедийным шедевром, поставлена на Чердаке Сатиры в одноимённом театре. Режиссёр Павел Любимцев. В ролях: А. Чернявский, С. Рябова, Е. Свиридова, С. Колловский и артисты прославленного коллектива.

Теги: искусство , театр

Мне бы в небо...

Наталья Сорокина. Джованни Баттиста Пиранези. - М.: БуксМАрт, 2014.– 112 с.: ил. – 1500 экз.

Кандидат искусствоведения, много лет изучающий культуру Италии, Наталья Сорокина проделала серьёзную работу по подготовке книги о творческом вкладе в мировое искусство уникального художника Джованни Баттиста Пиранези (1720–1778). Эпоха Просвещения запечатлена им как самозабвенное постижение диалектики красоты[?]

В 1740 году Пиранези впервые попадает из Венеции в Рим, и родилось в нём романтическое желание успеть сохранить в памяти человечества величественные руины Вечного города. Он становится блестящим мастером гравюры, работая по преимуществу в модных жанрах – каприччо (фантастический пейзаж) и ведута (топографически точное изображение города). В его листах допущены изменение пропорций, преувеличение масштабов, расширение пространства. Но при соединении этих двух жанров получился новый мир, принципиально отличающийся от простого мимесиса. Циклы "Виды Рима", «Темницы», «Гротески», «Марсово поле», «Пестум» – это система бесконечно сменяющихся видений, где красота замерла в момент умирания. Это некое идеальное место, которого в действительности нет. Пиранези предстаёт идеалистом, охваченным желанием объединить реальность и вымысел, философски осмыслить взаимоисключающие понятия – «время» и «красота». Однако в его офортах они сцеплены намертво, и в этой борьбе не будет победителя: умрёт и красота, и время…

В XVIII веке были популярны картография и изображения препарированных тел самых разных существ, в том числе и человека. «Детский» восторг от познания неизведанного и лёг в основу просветительского метода. И Пиранези – истовый прозектор. В колеблющемся объекте нарушены симметрия и равновесие, архитектура вдруг теряет монументальность, рассредоточивается на массу мельчайших составляющих, разлагается на атомы и молекулы…

В нагромождении беспорядочных камней проскальзывают сохранившиеся лестничные проёмы – именно они, как спасительные оси, удерживают руины от окончательного распада.

Образ библейской лестницы соединяет земное и небесное. Руины вторят этому образу, символизируя непримиримую битву: с одной стороны – воля гордого человека, возводящего грандиозные сооружения вопреки одной из заповедей и силам гравитации; с другой – Божья власть и силы природы, неминуемо ровняющие все людские усилия с поверхностью бренного мира. Борьба горизонтали с вертикалью трансформирует созидание в тлен, надежду в упадок, жизнь в смерть, и этот «текущий» процесс происходит на наших глазах. Руина в постепенных деформациях-конвульсиях означает гибель не только произведения искусства, но самой цивилизации – крах человеческого намерения, поскольку и сам человек не принадлежит себе…