Литературная Газета, 6504 (№ 14/2015) - [33]

Да, он относился к ленинской пропаганде как к заработку, отстаивал независимость семьи. Но он столько сил и времени отдал Ленину, что сроднился с этой работой. Тихомиров творил легенду о вожде. Важно, что плакатный Ленин жил на улицах, это был своего рода площадной цирк.

Ленин у Тихомирова – титан, герой античного мифа, вне возраста, вне времени. Как водится, герой многоликий: то кряжистый и неподвижный, то летящий над городом.

Писать рекордный портрет Ленина пришлось на поле стадиона «Динамо» с помощью маляров, которыми руководил художник. За своим творением Тихомиров наблюдал с птичьего полёта, забираясь на мачту. Он стал классиком наглядной агитации. Это самое что ни на есть массовое искусство, открытое площадям огромного города. В фильме не рассказали легенду, кажется, близкую к реальности. Дело было в начале 70-х, когда после ленинского столетия агитационные порывы ЦК удесятерились. Художника вызвали на Старую площадь и разъяснили ситуацию. Оказывается, в Китае появился уличный портрет необычайной величины – конечно, это был лик «великого кормчего» Мао. Художник сразу понял: пришла пора ставить рекорды. И справился. Он в краткие сроки создаёт погрудный портрет Ильича непревзойдённых размеров – 42 на 22 метра. Треть футбольного поля! А потом из мастерской Тихомирова выходит ещё более впечатляющий портрет в полный рост – 62 на 42 метра.

Его «личные», сокровенные картины не выставлялись до середины 1980-х. Но художники и коллекционеры – и не только отечественные – знали ему цену. Сколько раз Тихомирову предлагали уехать в Италию, во Францию c заманчивыми контрактами! Он предпочёл московское затворничество – плакаты наедине с миллионами и загадочные полотна наедине с самим собой. Думаю, пришло время для серьёзного исследования метаний этого выдающегося художника. Но и Горовацкому удалось многое: есть в фильме штрихи, приковывающие внимание.

Наше искусство не­сметно богато: наследие Тихомирова – это полнокровный художественный мир, в котором пересекаются литературные, театральные, музыкальные ассоциации. И в ленинских плакатах, и в его сокровенных цветных снах – история ХХ века. Там столько эмоциональной правды, что Тихомиров всё сильнее будет волновать не только искусствоведов, но и кинематографистов. Его картины киногеничны. Неудивительно, что на канале «Культура» появился этот яркий, пристрастный фильм, лучшие кадры которого – это картины Тихомирова, мелькающие под музыку Владимира Романычева в финале, затянувшемся на несколько минут.

Теги: телевидение , искусство

Право не знать

Все современники издевались над любимой резолюцией Аракчеева: "Что я знаю, то знаю, а чего не знаю, того и знать не хочу". Даже Гоголь о ней в письме к Анненкову, как о недалёкости государственного мужа, упоминал, а сегодня дубовая фраза приложима ко многим СМИ, особенно к авторским программам на ТВ. Вообще для кого они, для какой цели? Для пиара и самоутверждения ведущего, чья позиция нам и без того ясна, или всё-таки для разговора с обществом, для прояснения истины? Вот по субботам на ТВЦ выходит якобы общественно-политическое ток-шоу «Право знать!». Это, как сказано в анонсе, «флагманский проект канала, в котором сталкиваются различные точки зрения на самый актуальный вопрос недели. Герой программы - человек, который знает о проблеме больше всех. Ему предстоит отвечать на вопросы «зубастых» журналистов – главных редакторов ведущих российских СМИ. Их задача – выведать у героя всё, о чём зрители хотят и имеют право знать».

В минувшую субботу флагман получил не совместимую с жизнью пробоину и должен затонуть. Ведущий программы – писатель и журналист Сергей Минаев духарился перед запуском: «Это зажигательно, это злободневно, это остро!» И вот автор «Духлесса» изменил заявленной сути и скатился до вялого междусобойчика. К нему в гости (так он всегда назойливо и нетактично подчёркивает – «ко мне»!) пришёл режиссёр Павел Лунгин – автор провального, вызвавшего море критики в разных СМИ сериала «Родина», и встал напротив вальяжного капитана Минаева. А где ж «зубастые» журналисты в студии, где разные точки зрения и нелицеприятные споры? Их нет и в помине: состоялся приятельский (что тоже навязчиво подчёркивалось) разговор, внушение без всякого сопротивления точек зрения ведущего и режиссёра, наполненное комплиментами, оправданиями, недалёкими штампами. Лунгин: «Мы в процессе[?] Не знаю чего. Общество потребления всё диктует. Нет яркого врага, как во Вторую мировую (ой, Отечественную, это я как историк оговариваюсь), и мы его ищем рядом. Важно понять, что общество, воспитанное советской идеологией, привыкло к простым решениям». И прочее в том же занудном духе. Про советское воспитание не раз повторил. Проснись, народный артист России, с этой идеологией четверть века как расстались в Кремле, расплевались на ТВ, закрепили безыдейность в Конституции. Хватит сваливать и лгать – поколения без неё выросли! Или он просто русское мировоззрение имеет в виду, которое на дух не приемлет?

Лунгин уверяет: «Понятие патриотизм стало более сложным» (чем у Пушкина?), цитирует навязшее нелермонтовское «Прощай немытая Россия…», уверяет, что патриотизм – это прежде всего любовь к семье (?) и поиск недостатков: «Вот Салтыков-Щедрин…» – «Прямо с языка снял», – подхватывает Минаев. Ведущий спрашивает: «Кто сегодня положительный герой?» – «Тот, кто сомневается, мучается, ищет. Вот как Духлесс, к которому ты руку приложил». Стыдно слушать просто…