Литературная Газета, 6491 (№ 50/2014) - [23]

Нынешний Международный театральный форум «Золотой витязь» был особенно представительным. Авторитетное жюри, в котором работали мастера театра из России, Болгарии, Сербии, с Украины, из Чехии. Тридцать спектаклей – преимущественно русская классика. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Чехов, Достоевский, Лев Толстой, А.К. Толстой, Шолохов. Разные подходы, разные жанры, разные стили. От полной импровизации чеховской «Свадьбы» (Московский областной театр драмы и комедии из Ногинска, режиссёр Н. Дручек), где актёры запросто общаются со зрителями, до экспериментального «Мцыри» (Школа драматического искусства) режиссёра 

К. Мишина, соединившего лермонтовские стихи с яркими пластическими решениями.

Русская классика – с её загадками, прозрениями, предостережениями.

Горький. После длительного отсутствия он вновь представлен на российской сцене широко и многообразно. На «Витязе» – первым вариантом «Вассы Железновой» в театре «Ведогонь» (Зеленоград). Два варианта «Вассы» – два разных писателя в одном. Поздний – умудрённый жизнью, мастеровитый, с устоявшимся мироощущением. И ранний – мечущийся, раздираемый несообразностями жизни, в разных её уголках ищущий ответы на раскалённые дымящиеся вопросы. Нам-то сегодня который ближе?

Режиссёр А. Ледуховский отсылает нас в эпоху модерна, решительно оставаясь при этом в сегодняшнем дне. Он предлагает решения резкие, беспощадные, порой находящиеся на грани эстетически возможного, но нигде этой грани не переходящие. Две властные, сильные женщины, способные в решениях и действиях своих идти до конца: Васса – Н. Тимонина и Анна – Ю. Богданович. Мать и дочь. Настолько внутренне близкие, что вместе, рядом им на этой земле нет места. Горький парадокс – в этом яростном взаимном отталкивании. Чего не хватает людям? Анна оказывается наверху не потому, что сильнее, а потому, что вовсе лишена остатков совести и доверчивости, которые, в сущности, погубили Вассу.

Люди, что с вами? Оглянитесь, остановитесь, одумайтесь.

А рядом – ещё один ранний Горький и ещё одно сегодняшнее высказывание. «На дне», пермский театр «У моста», режиссёр С. Федотов ( на фото ). Традиция так традиция. Мхатовский спектакль, почти детские воспоминания – так вот, сценическая конструкция (художник всё тот же Федотов) напомнила мне старую мхатовскую. Но суть традиции – проникновение в душу героя, да чтоб происходящее в этой душе откликнулось на то, что происходит со мной.

В спектакле по-настоящему сильный актёрский ансамбль и вот что существенно: не думается как-то о том, великий ли утешитель Лука или искусный соблазнитель. И о сверхчеловеческих мотивах в монологах Сатина не думается. А просто вглядываюсь я в оказавшихся на дне и до дна передо мной раскрывшихся несчастных, забитых людей – и поднимается во мне волна сочувствия к ним, волна сочувствия и сострадания. Надо жалеть человека. И надо думать, как же ему подняться со дна. Как достучаться до его израненной, неведомо в каких потёмках заблудившейся совести. Помочь ему, помочь себе, а уж потом разбираться – с утешителями, соблазнителями, сверхчеловеками.

Достучаться до совести.

Я уже писал в «ЛГ» о спектакле Б. Морозова «Царь Фёдор Иоаннович» А.К. Толстого в Театре Российской армии. Хочу сказать только, что спектакль этот с его темой отчаянной совестливости вписался в афишу «Золотого Витязя» органично и мощно.

И ещё классика, со своей собственной традицией и легендой – «История лошади» М. Розовского по «Холстомеру» Л. Толстого в театре «У Никитских ворот». Не сейчас разбираться в нюансах этой легенды, важно, что Розовский сделал спектакль бесспорно свой, независимый от спектакля БДТ. И главная его загадка, находка, изюминка – артист В. Юматов в роли Холстомера. Он старел на глазах, на него презрительно косились лошади, а люди едва терпели старую развалину, и в конце концов перестали терпеть. Но в глазах Холстомера, интонациях, улыбке вдруг так беззащитно тронувшей губы, угадывались юность, наивность и чистота, и снова, и снова рождался всё тот же вопрос: а совесть где? А сострадание – где?

Форум подходил к концу, уже прошли через сито жюри и скорбный моноспектакль «У войны не женское лицо» по С. Алексиевич (Израиль, режиссёр И. Боровицкий), где актриса А. Комракова сказала о судьбе женщины на войне так много, что заново подумалось: тема бездонна, а война – рядом; и «Гамлет» Белгородского драматического театра в режиссуре В. Беляковича, где я увидел, в каких зрелых мастеров выросли давно мне знакомые И. Ткачёв (Клавдий) и В. Бгавин (Полоний); и очаровательная музыкальная импровизация «Ля» знаменитого артиста Рашко Младенова (Драматический театр им. Массолитинова, Пловдив,Болгария)… Как вдруг в финале – «Игроки» Гоголя, и жюри снова осталось заседать, чтобы найти бесспорному лауреату достойное место.

Спектаклю режиссёра Т. Казаковой уже восемь лет, и вроде он не пользовался громкой известностью, а посмотрел: вот же он, нынешний Гоголь. И был ли он когда-нибудь не нынешним? И написал ли кто-нибудь – сегодня – о российском мошенничестве, взяточничестве, коррупции объёмнее и сильнее? Мы говорим – театр абсурда, великий Ионеско, Мрожек. Да, великие. Однако нос ездил по Петербургу в чине статского советника значительно раньше. И «Игроки». И «Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина – оттуда, из русского ХIХ века. Фантастический реализм, театр абсурда – не в терминах дело. А в том, что русский психологический театр вмещает и это художественное мироощущение.