Литературная Газета, 6486 (№ 45/2014) - [24]

Безусловно, стоит сфокусировать внимание на их подопечных, и в первую очередь дебютантах спектакля. В первый день это Светлана Захарова (Мехмене Бану) и Денис Родькин (Ферхад). В ориентальном кружеве движений передавала духовное борение своей героини Захарова. Её графика безупречна. Поразительно красноречивы руки. Красивые линии удлинённых кистей выгибались подобно серповидной восточной сабле. Повелительный жест не оставлял сомнений в её характере. Особенно удался балерине первый акт балета, где камертон задаёт резкость движений. Впрочем, и монолог второго акта, и adagio с Ферхадом артистка наполнила свойственной ей изумительной кантиленой.

Романтику духовных переживаний почувствовал и убедительно передал Денис Родькин. Его Ферхад – прежде всего мечтательный художник, вознесённый на пик истории силой обстоятельств. Но в них пришлось выбирать, и через борьбу Ферхад-Родькин этот выбор делал, становясь человеком Поступка. Танец нового премьера Большого театра на протяжении всего балета сохранял полётность, обретал нерв и в целом вписывался в стилистический контекст образа.

Иным предстал Ферхад в исполнении Владислава Лантратова. Это был герой, реализующий себя через возвышенное творчество и земную любовь. Благородный академизм движений ни на мгновение не утрачивал безупречности стиля. По мере развития образа танец обогащался драматизмом и страстью. Партнёршей Лантратова стала Мария Виноградова. Её Ширин не вела мучительной душевной борьбы, но с эгоизмом молодости отдавалась на волю охватившего её чувства. И лишь в финале, покорная судьбе, Ширин-Виноградова растворялась в неизбывной печали последнего прощания с любимым. В пластическом отношении артистке не помешало бы большей точности, а в игровом – не терять диалога с глазами партнёра, даже прикладываясь щекой к его груди.

Вот у кого пластика Ширин хрустально зазвенела, так это у Нины Капцовой. Ширин-подросток, её живая душа трепещет, способная оценить великую жертву сестры и полюбить безоглядно. В свободном и лёгком танце газели раскрывается внешняя хрупкость героини, в динамике прыжков – воля и решимость. Ширин – Анна Никулина вполне справляется с танцевальным текстом роли, безукоризненно выполняет сложные вращения и выражает гамму чувств корректно, без какой бы то ни было аффектации. Во всеоружии мастерства и опыта воплощает образ Ферхада Александр Волчков, точный в виртуозных акробатических поддержках и тонких психологических нюансах.

Исполнительницы партии Мехмене Бану – уже знакомые с ролью Мария Аллаш и Екатерина Шипулина. Обе исключительно яркие, заслуженно выделяемые. Величавая Мехмене-Аллаш до дна испивает горестную чашу и преклоняется перед нравственным подвигом Ферхада. Мехмене Шипулиной более противоречива. Решение расстаться с красотой она принимает, превозмогая исступление. Её дальнейшая жизнь – одна сплошная мука, но душа очищается страданием.

Три Визиря выходили на сцену поочерёдно. Заметим, что по изначальному замыслу Визирь и Мехмене Бану должны выглядеть крупнее Ферхада и Ширин, являя контрапункт созданиям более юным и тоньше организованным. Этому качеству в большей степени соответствует Виталий Биктимиров, отточивший внешний рисунок роли, наполнивший её пламенным темпераментом восточного деспота. Однако и в интерпретации дебютантов – Дениса Савина и Александра Водопетова зритель узрел клокочущие страсти.

За дирижёрским пультом – Павел Сорокин, и оркестр под его управлением был способен в лучшие моменты вызвать ощущение катарсиса, воздействуя на зрителя ничуть не менее великой греческой трагедии.

Теги: искусство , театр , балет

«Безумный день, или Женитьба Фигаро»

Комедия П. Бомарше в двух действиях, перевод Н. Любимова

Театр им. Вахтангова, режиссёр-постановщик Владимир Мирзоев, в ролях: лауреат Государственной премии России М. Суханов, заслуженная артистка России М. Есипенко, Д. Соломыкин, П. Кузьминская, В. Новикова, М. Севриновский, заслуженный артист России А. Павлов, А. Злобин, О. Лопухов, заслуженный артист России А. Галевский.

Либералы Парижа ликовали, переписывая и распространяя текст, в котором автор так едко и беспощадно высмеивал нравы аристократии и феодальные устои. Любовные перипетии тогда, в конце XVIII века, на пороге революции, воспринимались лишь как предлог и повод ткнуть монархию носом в отживающие порядки. "Безумный день[?]" на тот момент был поистине революционной пьесой; и в постановках главенствовал мятежный дух.

Во второй половине XX века, когда так хотелось праздника, развлечения, зрители прикипели сердцем к постановке Театра сатиры (1969) и к её телеверсии, романтично-водевильному варианту «Безумного дня…», где много чувств, любви, запутанных увлечений, музыки Моцарта. Если споры - то шутливые, несерьёзные, если патетика – то спровоцированная ревностью и любовным разладом; социальные же проблемы перешли на второй план.

В Ленкоме в 93-м вернули спектаклю революционную окраску: выстрелы, пушки, Свобода на баррикадах с обнажённой грудью... Пьесу ставили и в столичных театрах, и на провинциальных подмостках. Она испытала на своём веку немало прочтений, и вот нынче осенью к ним добавилось ещё одно – в постановке Владимира Мирзоева.