Литературная Газета, 6484 (№ 42/2014) - [47]

Роза

Миг иль век – уже не знал никто там,

Сколько молча пролежали мы,

Доверяясь дышащим сугробам

Посреди морозящей зимы.

Только стужа, ветрено тревожа,

Отступила вдруг иль отмела,

Слышу и не верю сам я – «Роза»,

«Ой, как ярко роза расцвела…»

Оглянулся я в недоуменье –

Сам себе поёт наш замполит.

Слушаем. И никнет полночь тенью, –

Видит каждый всё, что жизнь таит.

Слутчина кому, кому-то в песне

И Мстиславщина его встаёт,

Мне же – край речной, моё Полесье,

Вербы, ясное лицо твоё.

И узбек, сосед мой, смотрит слёзно

(Что он вспомнил вдруг в ночной тиши?),

Слушал, слушал – улыбнулся: «Роза.

Роза, – снова повторил, – якши».

И до самой той атаки злобной

Стужи нет, не чувствовали мы,

Доверяясь дышащим сугробам

Посреди морозящей зимы.

1942 г., Можайск

Змитрок Остапенко родился в 1910 году в д. Колесники Хисловичского района Смоленской обл. В 1929-м, после окончания Мстиславского педтехникума, переехал в Минск. Автор сборников поэзии «На восход солнца» и «Стране» (1931), «Возмущённые» (1932). Книга «Избранное» вышла в 1957-м. Погиб на фронте в 1944 году.

На белом пригорке

На белом пригорке

Гурьбою мы юность встречали,

Курили махорку,

Смеялись мы в ясные дали.

На солнце, на зори,

На тёмные тучи смотрели,

В лесные озёра

Бросались мы с плещущей мели.

От всех гостеваний

На путь выбегали широкий.

Из всех ожиданий

Себе выбирали дороги.

Исчезли в тумане,

Растаяли, словно мгновенья,

Года нашей рани –

Бессчётные, как вдохновенья.

Война и пожары –

Прицельнее всё и прицельней,

И взрывов удары,

Касания стали смертельней.

Саднящее сердце,

Пронзённое гневом и болью, –

Час вражеской смерти

И клятвы святой перед боем.

Обидно и горько?

Будь смелым, а твёрдостью – кремень.

На белом пригорке

Однажды победу мы встретим.

1943

Перевёл Изяслав КОТЛЯРОВ

Теги: поэзия , Белоруссия

Богомольцы с Сивцева Вражка

Если Пасху мы праздновали всегда дома, приглашая родственников и друзей, то Рождество отмечали у Богомольцев в Сивцевом Вражке, по ту сторону Арбата. На сером доме в начале переулка висит мемориальная доска "Здесь жил выдающийся учёный-патофизиолог академик Александр Александрович Богомолец".

Александр Александрович жил на два дома. В Киеве он возглавлял Академию наук Украинской ССР, и окна его квартиры в старой и самой красивой части города 24 часа в сутки наблюдали за созданным им научно-исследовательским институтом, который занимался очень важными и нужными науками. Кроме трансфузиологии и реаниматологии учёные закладывали основы отечественной геронтологии. Наука о долголетии очень интересовала лично товарища Сталина, и он оказывал учёному всяческую помощь, надеясь на скорые и действенные результаты. Увы, Александр Александрович умер в 1946 году, не успев завершить разработку методик вечной молодости.

Михаил Афанасьевич Булгаков был знаком не только с академиком Богомольцем, но и с его докторской диссертацией о роли надпочечников в организме человека. Возможно, поэтому писатель наделил своего героя профессора Преображенского некоторыми чертами знаменитого учёного. В пользу подобного предположения говорит и тот факт, что и в Киеве, и в Москве писатель и академик жили по соседству, и если не были близкими друзьями, то совершенно точно общались.

Мои дедушка с бабушкой познакомились с Богомольцами в Саратове, где Александр Александрович какое-то время возглавлял кафедру патологии в местном университете. Перебравшись из Саратова в Москву, они возобновили знакомство и часто, оказавшись в Сивцевом Вражке, заходили навестить Ольгу Георгиевну - жену Александра Александровича. Дружили они и с их сыном Олегом, который в Киеве продолжал дело отца и часто бывал в столице по делам.

Ольга Георгиевна была красавицей, умницей, очень добрым, отзывчивым человеком, а дом её – гостеприимным и хлебосольным, где жили широко и открыто. Огромная квартира в Сивцевом Вражке казалась мне сказочным теремком, и проживало в нём огромное количество народу, а если постучаться да попроситься, то и вновь прибывшего приняли бы, напоили, накормили, да ещё и спать уложили бы.

Сын двоюродной сестры Александра Александровича Дима Лазурский несколько лет провёл в Теремке и прозвал его Кошко-Девичьим монастырём. Кошки всей округи могли рассчитывать на бескорыстную пищевую помощь, а некоторые счастливицы втирались в доверие к Ольге Георгиевне и становились полноправными членами обители. Кроме них и хозяйки в Теремке жили-поживали Елена Большая и Лена Маленькая, Верочка, Катя и единственный представитель мужского пола дядя Ганя. Скорее всего, дядя Ганя – Гавриил Гавриилович Владимиров – приходился каким-нибудь родственником Ольге Георгиевне и пользовался не только её расположением, но и её жилплощадью. Служил он директором Госконцерта СССР. Внешне походил на Кощея Бессмертного – с лысым черепом, массивным крючкообразным носом, но был при этом милейшим человеком, образованным и самозабвенно преданным культуре.

Елена Большая – Елена Петровна Бегильдеева – была любимой подругой Ольги Георгиевны. Они вместе учились в гимназии, по окончании которой красавица Ольга Беклемишева вышла замуж, а скромная Елена окончила медицинский факультет и всю свою жизнь посвятила спасению рода человеческого, работая в Институте акушерства и гинекологии.