Литературная Газета, 6481 (№ 39/2014) - [4]

Вот что сказал о происходящих переменах член российской делегации, председатель Комитета по международным делам Госдумы Алексей Пушков:

– Недавно правозащитная организация «Эмнисти интернешнл», которую никак не заподозришь в симпатиях к нам, прямо обвинила Киев в военных преступлениях. То, что в этом ранее она обвиняла и ополченцев, это уже на Западе норма. А вот обвинение Киева – это признание очевидного факта, что киевское руководство и силовые структуры отвечают за гибель гражданского населения. По сути, признан факт геноцида. Схожие оценки даёт Международный комитет Красного Креста, который сделал вывод, что конфликт носит внутренний характер. Недвижимой и циничной остаётся только позиция США: они по-прежнему дают Киеву карт-бланш на любые действия.

Мне удалось побеседовать также с членом украинской делегации, уже известным и в России депутатом Верховной рады Оксаной Калетник.

– В апреле ОБСЕ осталась единственной международной площадкой, которая не исключила Россию из диалога об Украине, – сказала она. – А сейчас уже все говорят, что решать проблемы без России невозможно. Если использовать только силовые инструменты, язык войны, мы тогда и скатимся к третьей мировой. Это ясно всем, кто имеет, как говорится, трезвую голову и горячее сердце. Таких политиков не хватает, к сожалению, в нашей стране. Также, к сожалению, ни мы, ни вы не готовы пока более спокойно посмотреть на ситуацию, на будущее, перестав бесконечно предъявлять претензии друг к другу. Меня порадовало выступление германского представителя. Украина всех просит дать ей оружие. И вот опять мы услышали резкое «нет». Очень правильно. И всё больше людей начинают это осознавать. Как и то, что без политической реформы, реального национального диалога и примирения внутри страны нам ничего хорошего ждать нельзя. Заметно, что в Европе эмоции отбушевали, ощущается взвешенная позиция, есть понимание, что давать деньги стране, где не проведена политическая реформа, это как обезьяне дарить гранату. Деньги либо неправильно потратят, либо разворуют. И конечно, Украине следует воздержаться от блоковых статусов...

Мысли Оксаны Калетник перекликались с высказываниями на сессии спикера Совета кантонов Швейцарии Ганнеса Германа. Он не без гордости говорил: «У нас в стране 4 лингвистических региона и 4 национальных языка. Федерализм – это гумус, подпитывающий все взаимоотношения. Парламент отражает интересы всех национальностей и плюрализм мнений. Референдумы и дискуссии – норма для нас уже многие десятилетия».

И было абсолютно понятно, кому, какой делегации он адресует эти слова в первую очередь. Услышат ли его? Кстати, в Швейцарии есть несколько деревень, где в школах детям преподают романшский (ретороманский) язык, на котором в стране изъясняются около 40 тысяч человек. Но ведь изъясняются. И это, считают тут, достойно всяческого уважения. И он входит в четвёрку национальных языков. На нём даже издаётся газета.

ЖЕНЕВА–МОСКВА

Теги: Россия , Европа , США , Украина

«Дранг нах остен» и герои поражений

За политическими тревогами осени как-то отходит на второй план столетие начала Первой мировой войны. В том, как мы отметили эту дату, было немало заслуживающего добрых слов. Воинский подвиг наших дедов и прадедов сегодня стал более зрим, уважаем, памятен. Казалось бы, эта война перестаёт быть для нас "неизвестной". Но... Мешает оскомина от политической конъюнктурщины.

Я хорошо понимаю, насколько идеология присутствовала в советских оценках Первой мировой. Советским людям было известно, что многие полководцы Красной армии времён Гражданской и Великой Отечественной отличились и в сражениях Первой мировой, но доблестные дела тех, кто встал в ряды Белого движения, тщательно замалчивались. На первое место выдвигалось их сотрудничество с внешними врагами России - с немцами, с бывшими союзниками, превратившимися в интервентов, а потом на долгие годы – во врагов СССР.

Советские историки немало потрудились, подводя аргументацию под определение той войны как империалистической, и имели для того немалые основания. А вот её определение как войны Отечественной оказалось шатким и просто не прижилось. Почему? Обоснование любой войны как Отечественной в сугубо геополитических категориях – а именно таким по преимуществу был подход русских политиков и публицистов и до 1917 года, и в эмиграции – невозможно. Нужны цивилизационные основания.

Другими словами, можно и нужно было говорить в 1914 году о подъёме духа и объединительном движении, которые война с Германией вызвала в русском обществе, но недостаточно было объяснять этот подъём ссылками лишь на то, что немцы у нас «в высшей степени нелюбимы» и являются «извечным врагом», как тогда писалось.

Народное чувство не обманешь, а российская элита не хотела сказать народу да и самой себе стеснялась признаться, что германская политическая традиция относит русский и другие народы России к числу людей второго сорта, низшей расы.

Причём такой подход не был прерогативой лишь пангерманцев или немецких национал-либералов. Пренебрежительное отношение к России и русским было свойственно и Марксу, и Энгельсу, и Либкнехту, и многим другим немецким левым. В июле 1915 года около полутора тысяч немецких интеллектуалов обратились к рейхсканцлеру с расистским по своей сути меморандумом, требовавшим новых территориальных захватов для обеспечения «роста» нации, онемечивания захваченных земель, выселения славян, создания барьера от «славянской опасности». То есть с идеями, положенными потом в основу своей политики Гитлером.