Литературная Газета, 6470 (№ 27/2014) - [62]

В Москве нет памятника Загоскину – а он больше других писателей любил и понимал Белокаменную, хотя полжизни провёл в родном Пензенском уезде и Петербурге. Десятилетиями он никуда не выезжал из Москвы, исследовал родной город и писал эти очерки. По «Москве и москвичам» мы получили представление о московской купеческой свадьбе, об Английском клубе, о лихачах-ямщиках. И, главное, о почвеннических взглядах писателя.

Это он превратил Оружейную палату, да и Кремль в целом, в уникальный заповедник Московской Руси. Скольким русским людям он раскрыл романтическое величие двух вечных кремлёвских царей – Пушки и Колокола. Как он умел показывать Москву – с Воробьёвых гор, в классическом ракурсе, твёрдо зная, под какое дерево следует прилечь, чтобы увидеть закат над Кремлём. Это он без всяких философий научил славянофилов любить Русь Московскую.

Легко представить себе Загоскина в год его 225-летия. Долго унывать он не умел. Наверное, верил бы в возрождение России, боролся за единение славянских народов под знамёнами великой державы. Многое про нас он успел написать: путь Юрия Милославского не кажется фантастичным и в наше время.

Теги: Михаил Николаевич Загос­кин

Ещё живая классика

Случилось мне недавно наблюдать, натурально, живую классику. Было это в Казани, на территории кремля, в сквере возле памятника зодчим. На укромную скамейку опустилась компания старшеклассников: юноша и две девушки. Сели[?] и вдруг начали читать стихи. Сперва Маяковского. Потом Есенина. Причём, судя по контексту, это не было репетицией или подготовкой к поступлению в вуз. У них просто было хорошее настроение - и хотелось чем-то заполнить приятный вечер. Чем-то достойным. Интеллектуальным. О "Чёрном человеке" завязался даже спор: что поэт имел в виду…

Читали они, кстати, хоть и с чувством – но не блестяще. И в основном – не наизусть. Читали чаще с экрана смартфона, запинаясь на незнакомых оборотах, кое-где неправильно расставляя ударения. А я всё равно умилилась… и вспомнила завершившийся в июне Международный конкурс юных чтецов «Живая классика», который прошёл в Москве при впечатляющем стечении интеллектуальной элиты в театре Et Cetera. Конкурс этот проходит с 2011 года, и первоначально он не был международным. Эта неприятность случилась с ним в 2013 году. Почему – неприятность? А вот послушайте.

С каждым годом сфера действия «Живой классики» расширялась. Вначале – на Россию. Потом – на ближнее зарубежье. Далее везде. И тут этот милый фестиваль, целью которого изначально было оживить в детях интерес к классике, настигла совсем не детская, а вполне даже вековечная российская болезнь: иностраннолюбие. Много иностранных участников – это почёт. Это широкая реклама и хорошее финансирование, и нарядно-уютный зал театра Et Cetera. Двадцать шесть стран – пишут устроители! Из них в двадцати двух нашлись дети, достойные выхода в суперфинал! Вы только подумайте: в двадцати странах дети декламируют русскую классику (на самом деле не только классику, но и современную литературу) настолько хорошо, что обошли участников из России!

Как обошли? Ну, посудите сами. Нет ни малейших сомнений в том, что из России пришло в десятки, сотни, тысячи раз больше заявок, чем откуда-нибудь из Хорватии. Или из Турции. Да чего там. «Только в России, чтобы попасть во всероссийский финал, ребятам нужно было выдержать конкурс в сто тысяч человек на место», – с энтузиазмом говорят организаторы. Друзья, это прекрасно, но отчего ж вы не напишете, сколько тысяч человек на место было из Болгарии и Испании? Или оттуда не было тысяч, но вы посчитали нужным отобрать хотя бы кого-то из имеющихся десятков? Вы правда считаете, что это справедливый расклад?

И вот, доведя до суперфинала детей из двадцати двух стран и даже двух (целых двух!) школьников из российских сотен тысяч, доблестное жюри (писатели Петрушевская и Остер, режиссёр Виктюк, «Ералаш» Борис Грачевский, директор Государственного литературного музея Дмитрий Бак и другие, не менее выдающиеся деятели) оставило россиян вовсе без призов. Ну то есть совсем. Даже призы спонсорских симпатий не перепали им в суперфинале (а уж они-то достались многим). И теперь я, пишущая эти строки для учителей-словесников, затрудняюсь рекомендовать им этот конкурс. Задумайтесь о том, что дети из России поставлены в заведомо невыигрышные условия. Взвесьте риски.

Нет, я не хочу сказать, что участники из других стран непременно слабы. Некоторые дети – в том числе приехавшие из США, Азербайджана, Киргизии, – были действительно очень хороши и, несомненно, достойны суперфинала – а возможно, и победы. Как убедительно показала обаятельная и артистичная турчанка, даже язык не обязательно знать хорошо, чтобы прочитать русский текст так, что заслушаешься. Там было много замечательных чтецов (хотя немало было и тех, кого явно присчитали для большей международности). Но русским-то чтецам пришлось преодолеть просто огромный конкурс! И выбрали в итоге – прекрасных, живых, артистичных, талантливых ребят (остроумный Даниил Чернышко с рассказом Татьяны Петросян «Записка», трогательная Анастасия Шишинова с рассказом Виталия Закруткина «Подсолнух»). И вот так глупо всё в итоге обернулось.