Литературная Газета, 6461 (№ 18/2014) - [41]

Утром Людмила Максимовна позвонила поблагодарить нас за то, что мы пришли на парад. Попросила отыскать в интернете фотографии и видео с её участием. Для неё особенно важно, когда показывают по телевизору. «Я видела, нас много фотографировали, когда мы танцевали». Каждую «победную» неделю бабушка Люда «уходит в загул». Концерты, подарки, приглашения на различные мероприятия – сколько детской радости в глазах этой взрослой, повидавшей жизнь женщины. Как ни страшно звучит, но 900 дней ужаса, случившиеся в Ленинграде десятилетия назад, преследуют её всю жизнь. И сейчас, когда лицо её покрыто морщинами и удалена половина желудка, они продолжают играть свою важную роль.

Это чересчур совестливое, чересчур наивное, простое в своём чёрно-белом восприятии мира племя с такой же простой, но нечеловечески жестокой судьбой. Судьбой, которая научила про запас сушить сухари, использовать старую швейную машинку в роли тумбочки, хранить целые сервизы неиспользованной посуды и плакать, когда кто-то из членов семьи выкидывает старую, поеденную молью, но дорогую сердцу шаль. Вот тут и улетучивается весь оптимизм и проявляется самая суть всё ещё кровоточащего, блокадного, святого, ранимого. Раны, полученные в юности, имеют свойство никогда не затягиваться, лишь покрываются тонкой корочкой, которая так и норовит вновь обнажить пульсирующую болячку.

Не так давно бабушка перенесла ещё одну полостную операцию. А через неделю вскапывала грядки на своём участке в Левашове. «Ерунда, заживёт». Тогда мы очень сильно ругали её. Зато позже наслаждались домашними кабачками, огурцами, тыквой и зеленью. Сейчас же она вновь пропадает на собраниях ветеранов. Готовятся к предстоящим праздникам. И если присмотреться к ней, такой живой и простой, понимаешь, что ей сильно повезло. Ведь у неё редкий дар – уметь быть счастливой.

Амина ВЕРЕЩАГИНА, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Теги: Великая Отечественная война

Мыло из взрывчатки

Когда началась война, резекненке Ольге Горшановой было четыре года, жили они тогда в Ленинграде. И самые яркие впечатления детства для неё - это бомбёжки и голод. Семья у них была большая – трое детей. Младший брат перед самой войной попал в больницу, и его следы с тех пор затерялись. Отец умер от голода в первый месяц блокады, потому что отдавал всю свою еду детям, а мама однажды ушла за продуктами и не вернулась...

– Я помню, как мы с братом сидели в подушках, закутавшись в одеяло, и ждали, когда придёт мама, – вспоминает Ольга Горшанова. – На столе горела коптилка, мы вытаскивали из подушки пёрышки, подпаливали их на той коптилке и ели.

Детей в квартире случайно обнаружил мужчина и передал их в детский сад.

– Был солнечный день, моя кроватка стояла у окна. И вдруг мне приносят на тарелочке макароны. Белые. А потом – бомбёжка. И нас, детей, большинство которых неходячие, на носилках выносили в вырытые в рост человека щели, где на земле лежали доски, а вдоль стен стояли грубо сколоченные нары. Всех ли успели вынести – не знаю, но помню, что бомба упала прямо во двор детского сада...

А вот что рассказал мне краевед, педагог Александр Александрович Гродзицкий:

– В школу я пошёл 1 сентября 1939 года, ещё при независимой Латвии, во второй класс – уже в СССР, а в третий – при немцах на оккупированной территории, хотя никуда не уезжал и жил в одном и том же Резекне. Было очень трудное время. А однажды, такое везение, мы с товарищем, идя в школу, увидели на дороге целый ящик с кусками хозяйственного мыла. Видимо, он соскользнул с верхнего ряда, когда военный грузовик, доверху набитый этим прекрасным мылом, поднимался в гору. Вот мамы обрадуются! Мы напихали полные школьные сумки мыла, остальное спрятали в развалинах ближайшего дома и, отсидев уроки, побежали, счастливые, домой. Мыло почему-то было покрыто стеарином и не мылилось. Чего мы только с ним не делали – разбивали, жгли. Потом у старого солдата узнали, что это было не мыло, а взрывчатка – тол. К счастью, она была без взрывателей. Нам просто повезло. А сколько сверстников погибло!

Ещё А. Гродзицкий помнит бои за Резекне в 1944 году, упорные и жестокие. Отступая, немцы взорвали школы, больницу, вокзалы. Город лежал в руинах. Первое, с чего начали резекненцы, – расчистка улиц. В развалинах разбирали и складывали пригодные для ремонта домов кирпичи, срочно восстановили пекарню и больницу. Никто не считал часов личного времени, проведённого на работах по восстановлению родного города.

Александр Гродзицкий считает, что именно поэтому старики так любят свой город и душа у них болит, когда рушат то, что они создавали ценой всей своей жизни.

– 27 июля в разрушенный город вступала армия победителей. Для кого-то это было счастьем, для кого-то – нет, но русские солдаты несли с собой избавление от страха и взрывов, спасение от голода и войны. И протягивали резекненским ребятишкам кусочки настоящего хлеба.

С овсем скоро под песни военных лет к памятнику Алёше в моём городе Резекне придут ветераны в орденах и парадных мундирах. В их честь будут звучать стихи и песни, а город будет пестреть георгиевскими ленточками. Их будут раздавать на улицах и в организациях города. Люди привяжут их к машинам, сумкам, прикрепят к одежде...