Литературная Газета, 6452 (№ 09/2014) - [5]

Зачем Минэкономразвития сделало такой долгосрочный прогноз, хотя российские планы пока конкретно продумываются лишь до 2020 года? Тем более многие экономисты считают этот прогноз недостоверным, поскольку, во-первых, он основан на текущем тренде, который может измениться, а во-вторых, в России нет опытных специалистов, способных на столь дальний загляд. Но министр, а по совместительству поэт Улюкаев, как явствует из недавнего «Постскриптума», склонный к тому, чтобы увлечь своего сына перспективой чиркуновщины, менее чем через полгода после вступления в должность поторопился доложить народу о безысходности российской жизни. Вдобавок доклад-то носит гипотетический характер. А в нём – хула на будущее, настоящая расправа над нашим будущим. Выходит, расправы над прошлым показалось мало, – вооружившись сомнительными прогнозами, чемпионы дурных вестей озаботились беспросветным будущим. Или – те, кто под барабанный бой праздновал реформы Гайдара, теперь под похоронный колокольный звон напоминают чиркуновым, чтобы они не опоздали вовремя «свалить» из России?

Эта пессимистическая волна, с головой накрывшая наше общественное мнение, мешает понять, что происходит на самом деле. Ведь кризис есть кризис, производство падает, это объективная реальность. Покупательский спрос слабеет, люди тратят меньше и копят больше, к чему подталкивает слабеющий рубль, грозящий удорожанием импорта. Но экономисты, в том числе западные, понимают, что Россия выбрала практичный курс: падение производства идёт за счёт сжатия спроса в отраслях, где созданы хорошие заделы. Взять автомобилестроение – заводы есть, завтра кончится кризис, и производство вырастет мгновенно, без дополнительных затрат. Так же в металлургии, где в нулевые годы обновили оборудование. Зато в сферах, где надо переоснащать или наращивать мощности, сегодня бешеный рост – от 10 до 14 процентов! Обновляется инфраструктура. Перефразируя старое присловье, можно сказать: кризис – кризисом, а стройка по расписанию, на самом-то деле наши дни – это инкубационный период завтрашнего роста. Когда восстановится мировая экономика, Россия будет готова к рывку вперёд.

И последнее, возвращающее к щепетильному вопросу о причинах уныния. Когда «Суперджет» преследовали поломки, раздражительная креативная публика трубила о них каждый день. Но многие ли знают, что в 2013 году производство этих самолётов удвоилось и они уже заняли пятую часть мирового авиационного рынка в своей нише?

Теги: экономика , развитие

Элиты без обмана

Вряд ли мы знаем что-то хуже, чем своё собственное общество, - и этому находится масса подтверждений, а иногда и откровенных признаний. Одно из них – статья Леонтия Бызова "Как обновлять элиты?" 

Это текст искренне болеющего за Россию человека, который, на мой взгляд, несколько запутался в хитросплетениях истории и в философствованиях последних десятилетий. И, видимо, потому ищет сложные ответы на достаточно простые вопросы.

На мой взгляд, проблема элит стоит в России крайне остро. Чтобы оценить её, нужно сказать пару слов о самом понятии.

Элиты – это группы людей, выделяющихся из своего класса или профессионального сообщества особыми способностями или успехами. Хунта, захватившая власть, может править страной, но вряд ли её можно считать элитой. Депутаты могут нанять борзописцев и защитить диссертации, но не станут научной элитой. И так далее. Поэтому очень многое станет на место, если называть людей своими именами: одних – правящей кликой, разворовывающей страну, а других – профессиональной элитой, отстранённой от принятия решений.

В элиту современной России сами себя записывают люди, добившиеся только одного – денег. Валюта выступает универсальным пропуском в элиту. Украл, разбогател – купил диссертацию, а то и две. Собрал ещё больше денег – купил депутатские «корочки». Не способен заработать денег хотя бы относительно честно – пошёл в силовики и «отжал» предпринимателей, захватил бизнес. Далее – как в начале. И каждая из подобных групп «элит» превозносит «элитарность» товарищей. А аналитики подчас верят таким рассуждениям и признают их «элитой» (хотя порой и берут слово в кавычки, как поступает Л. Бызов).

На деле проблема России не в том, что у нас плохая элита, а в том, что элита отстранена бюрократией от принятия решений. Отсюда возникает задача – преодоление всевластия бюрократии и восстановление места элит (предпринимательских, интеллектуальных, художественных, военных) в жизни общества. Не нужно выходить на майданы и устраивать революции, но неплохо было бы для начала последовательно отказывать упомянутым выше «элитам» в праве на такое наименование. Это самый простой, «терминологический», заход.

Гораздо сложнее воссоздать в стране приемлемое качество управления и сделать власти подотчётными народу. Великий социолог ХХ века Даниел Белл говорил: «Я не верю в демократию. Я верю в свободу и права». И с этим трудно не согласиться. Можно не верить в демократию, но считать, что «соперничество и конкуренция – это войны которые могут разнести страну», по меньшей мере странно. Потому что именно отсутствие конкуренции и есть основная предпосылка того воровства и той неэффективности управляющих слоёв, о которых говорит Бызов.