Литературная Газета, 6446 (№ 03/2014) - [43]

Вот такая цена была заплачена белым человечеством за эмансипацию, равноправие, женское образование, сознательное материнство и прочие замечательные вещи. Как невиннейшая засвеченная фотопластиночка привела человечество впоследствии к атомной бомбе, точно так и хорошие, правильные и вполне невинные идеи Клары Цеткин и Розы Люксембург привели к бомбе другого рода, которая к тому же уничтожает людей без лишнего грохота и радиационного загрязнения местности – так, знаете, деликатно и незаметно.

Тут, как мне кажется, многие не понимают одной фундаментальной вещи. Демократическая риторика приучила людей воображать, будто благо народа – это сумма благ отдельных людей. То есть если Ивану, Петру, Марье, Анне – хорошо и удобно, то автоматически (средневековый схоласт сказал бы ipso facto) это составляет благо народа. На самом деле это вовсе не так, хотя хотелось бы, чтобы было так, и всякие там кандидаты в депутаты врут, что так оно и есть. А оно – не так.

Отдельный человек живёт свою маленькую, короткую по историческим меркам жизнь и, конечно, хочет прожить её полегче и поприятнее. Но для того, чтобы сохранилось и расширилось общее – народ, – приходится жертвовать приятностями отдельных людей ради общего. Народ – это не только ныне живущие люди, это некое, как говорили в XIX веке, «историческое тело», это некая коллективная личность, чей век не 70 лет, а тысяча и больше. Эта личность имеет свои – исторические – задачи, амбиции, она мечтает о расширении своего присутствия и влияния в мире. Она, как и отдельный человек, мечтает о силе, славе, влиянии. Или не мечтает. Но так или иначе у народов есть некие исторические призвания, роли, как отдельный человек может быть призван к роли художника или учёного.

Я не склонна обсуждать сейчас мировую роль России, но совершенно очевидно: какова бы она ни была – для её осуществления нужны русские люди. Если русские люди заместятся другими людьми – это будет другая история, другой народ и всё другое. Вот этому историческому образованию – народу в истории – и подчинены жизни отдельных людей. Возвращаясь к «женскому вопросу», можно сказать: для каждой тётеньки быть эмансипэ удобно и приятно, а для народа – убийственно.

Кто-то может сказать: а мне наплевать на народ, историю и всё прочее, я хочу реализовать свою неповторимую личность. Ну что ж, это тоже позиция. Хорошо об этом сказал «человек из подполья» Достоевского: мир пропадёт или мне сегодня чаю не пить? Пускай лучше мир пропадёт, заключает герой. Таков его выбор. Собственно, по факту такую позицию занимают большинство жителей продвинутых и прогрессивных стран. Французы, англичане постепенно и незаметно сдали свои страны и культуры пришлым народам. В качестве анестезии перед смертью им предложили учение о толерантности, мультикультурности и политкорректности.

Что я предлагаю? Бабья дорога – от печки до порога? Ну это как понимать… А мужик-то крестьянин, что – в Нью-Йорк летал, пока его половина топталась от печки до порога? Эта поговорка всего-навсего говорит, что главное дело женщины – дома . Её дело – дети . Надо пропагандировать роль матери. Показывать, как это интересно, какая это творческая работа – воспитывать детей. Сегодня воспитывать детей не умеет практически никто. Прежде всего по той простой причине, что детей очень мало. В окружающей среде практически нет ОПЫТНЫХ родителей. Один-два – не количество. Вообразите прораба, который построил один дом. Или журналиста, написавшего одну статью. Того и другого мы по справедливости назовём начинающим, стажёром, но уж никак не знатоком и умельцем. А ведь это тоже технология – воспитание.

Посмотрите, как грубо, скучливо говорят с детьми молодые мамашки на улицах и в супермаркетах. Буквально «стой тут» и «заткнись». Дети им докучны, они мешают, без них было бы лучше. Нет, они так не думают, в таких вот словах, но факты свидетельствуют именно об этом. Почти никто не умеет общаться с детьми, рассказывать им что-то. ЖИТЬ с детьми не умеют . Нахождение с детьми – это ощущается как время, вычеркнутое из жизни, некая антижизнь. Надо отбыть нумер – ну она и отбывает. А вообще-то хорошо бы его куда-нибудь сдать – в лагерь, что ли, какой-нибудь… Если есть средства послать в заграничный лагерь – это снимает все вопросы и, главное, излечивает от ноющего чувства вины: что-то я не так делаю. От детей откупаются, вернее, не от детей, а от своего подсознательного чувства вины. Отсюда большие траты на них, бесконечные поездки, то-сё.

Научиться молодой матери не у кого. Её мать была такой же. Учить чему-то детей? Да я что – каторжная? Вот заплатить за суперпрестижную школу или учителю – это можно, если деньги есть. Я лично учила обоих детей иностранным языкам сама. И довольно успешно. Так вот в своём окружении я больше таких примеров не знаю. Есть даже теория, что именно учить ребёнка мать не должна, это не её роль. Хотя Ушинский писал свою азбуку в расчёте на то, что учить по ней будет именно мать, дома. И во многих семьях к гимназии готовили дома матери. То есть начальную школу проходили дома.

Многие считают, что материнский труд должен оплачиваться. Я не знаю, есть ли на это средства, если есть – можно было бы что-то подкинуть. Но просто деньгами дела не решишь. Всё равно работать вне дома будет проще и наваристее. Кстати, об оплате. Когда-то мужчине платили зарплату больше, чем женщине, за равный труд. Потом феминистки добились: за равный труд – равную зарплату. И никто не вспоминает: а почему раньше-то мужику платили больше? Ну, принято считать, потому что не было прогресса и прав личности. А на самом деле предполагалось, что мужик содержит семью. В его получке была доля жены и детей. А женщина, считалось, раз работает – значит, одиночка, ей содержать никого не надо.