Литературная Газета, 6438 (№ 45/2013) - [43]

В истории конкурсов красоты зарегистрированы прецеденты, когда участницы должны были продемонстрировать своё соответствие некоему набору идеальных параметров: в 1904 году во Франции вырезали трафарет женской фигуры, в который предлагалось поместиться участницам. Но этот ход оказался неудачным. Девушкам мешала одежда, а раздеваться полностью тогда ещё считалось недопустимым. Сегодня дефиле в бикини – непременная составляющая таких шоу, но в то же время кандидатки в первые красавицы выходят на сцену и в платье. С помощью платья, макияжа и причёски создаётся некий образ; именно этот образ и является объектом, выставляемым на конкурс. То, как они двигаются по сцене, повороты, позы – всё должно работать на этот образ. И тут мы подходим к вопросу: а что это за образ?

Быть – значит выглядеть

Русская пословица говорит «встречают по одёжке, а провожают по уму». Одежда (сюда же можно включить и макияж, и причёску, и дежурную улыбку) создаёт первое яркое впечатление, но человек заведомо больше этого впечатления. За внешним фасадом скрывается душа, и смысл встречи с человеком – это как раз раскрытие того, что не видно с первого взгляда.

На конкурсе красоты никого не интересует, что представляет собой та или иная участница. Иногда в программу вставляется какой-нибудь «интеллектуальный» элемент, но в любом случае это не выходит за рамки игры, рассчитанной исключительно на сценический, визуальный эффект. То есть оценивается лишь способность производить впечатление. В результате у участниц происходит сдвиг в самооценке: на первый план выходят качества, работающие на создание первого («блестящего») впечатления, а те стороны личности, которые в идеале должны представлять наибольшую ценность, оказываются в пренебрежении (ведь они не нужны для победы).

Когда всё ограничивается лишь внешностью, да к тому же профессионально «приглаженной», уникальности просто негде возникнуть. Участницы конкурсов красоты оказываются похожими друг на друга как близкие родственницы.

Свою роль играет и распространение своеобразной «моды на красоту», тиражируемой «королевами» прошлых лет и профессиональными топ-моделями. Срабатывает парадокс, обычный для мира моды: следуя моде, желающий выделиться из массы и оказаться самым-самым, утрачивает индивидуальные черты и приобретает типовые.

Это ещё больше подчёркивается распространённой практикой выпускать участниц конкурса на сцену под номерами. [?]ля чего нужны номера спортсменам? Чтобы быть узнаваемыми издалека. Одинаковая спортивная форма лишает индивидуальности, и номера возвращают нам личность из массы. В случае с конкурсом красоты нумерация участниц, наоборот, есть способ избавления от личности, от необходимости хранить в памяти дополнительную информацию о человеке. Сложившиеся каноны конкурсов красоты заданы исходной установкой: конкурс – это аттракцион, позволяющий мужчинам смотреть на красивых женщин. Отсюда тот привкус сексуальности, что неизбежно присутствует на всех таких «соревнованиях». Движения, жесты и улыбки – это, если можно так сказать, соблазнение в рамках приличий. Приличия со временем становятся всё условней, а эротичность конкурсов – более откровенной.

Сегодняшняя популярность конкурсов красоты во многом обусловлена культурным сдвигом, в результате которого традиционные ценностные установки оказались утраченными. Прежде всего это касается прекрасной половины человечества. Современная женщина уверена, что она должна быть привлекательной, то есть, если раскрыть смысл этого слова, привлекать внимание мужчин. Просто обязана. Привлекательность стала синонимом женственности, то есть считается чуть ли не главным качеством женщины.

Ещё один синоним – «хорошо выглядеть». Хорошо – значит привлекательно. В современной культуре подобные смысловые связки являются настолько прочными, что кажутся естественным порядком вещей. Отсюда – значимость конкурсов красоты для многих женщин. Участие в них представляется реализацией сущности женской природы, наиболее адекватным раскрытием назначения женщины. Приз, возможные коммерческие перспективы, профессиональная карьера на этом фоне уже не имеют существенного значения. Именно этим объясняется та лёгкость, с которой девушки разменивают своё будущее на сверкающую мишуру аттракциона. Конкурс становится соревнованием не за «красоту», о которой можно лишь спорить, а борьбой за звание самой-самой из женщин.

Но конкурсы красоты – не только следствие кризиса ценностей, но и инструмент, подпитывающий ложные ценности в современной культуре, хороший информационный повод напомнить женщинам, к чему они должны стремиться по мысли тех, кто управляет процессом. Эта идеологическая накачка мотивирована экономическими интересами фешен-бизнеса. Мода как индустрия поддерживается готовностью покупателя переплачивать за товар только потому, что он позиционируется как модный. Работает семантическая цепочка: женщина хочет хорошо выглядеть; чтобы хорошо выглядеть, надо соответствовать моде; а поскольку мода непрерывно обновляется, требуется практически непрерывный процесс покупок. Место конкурсов красоты – в самом начале этой цепочки: они дают образец, что значит «хорошо выглядеть», заставляя женщин корректировать свою самооценку.