Литературная Газета, 6428 (№ 35/2013) - [16]

Литпремия

В здании правительства Москвы Сергей Собянин наградил премиями в области литературы и искусства 24 деятелей культуры в 11 номинациях. Лауреатом стал драматург и прозаик Леонид Зорин, который награждён за книги «Прощальный марш: Проза и театр», «Скверный глобус: Маленькие романы», «Нулевые годы: Проза последних лет». Наши поздравления!

Литутрата

В тверской деревне Нелидово на 68-м году жизни после тяжёлой и продолжительной болезни скончался поэт Валентин Штубов. Наши соболезнования родным и землякам.

Был ли юкагирский писатель японским шпионом

Сороковые годы прошлого века: в журнале "Пограничник" появился дешёвенький детектив об одном якобы юкагире, который выдавал себя за писателя, но в жизни вроде являлся полковником японского генерального штаба. По версии детективщика, ещё в середине 1920-х годов японская разведка выкрала из транссибирского экспресса Владивосток - Москва юкагирского паренька, посланного на учёбу в Ленинград в Институт народов Севера, и заменила его на своего агента. Агент проявил в Ленинграде уникальные способности, защитил диссертацию по экономике Колымы, стал писать художественные книги и одновременно собирал разведданные о нашем Дальнем Востоке. Работал японский агент под юкагирским именем Тэки Одулок, числясь по паспорту Николаем Спиридоновым.

Другой роман о Тэки Одулоке написал в 1935 году бывший народоволец Владимир Тан-Богораз. Он назывался «Воскресшее племя». Правда, в книге писатель дал своему герою имя Кендык. К слову, роман получился не ахти каким. Тан-Богораз по большому счёту лишил Кендыка (а в его лице и Тэки Одулока) корней, веры и даже родного языка, сотворив из него какое-то перекати-поле. Писатель, по сути, сформировал человека без роду и племени, готового на новый лад перекроить весь мир. И кому нужна была эта политическая агитка?!

А ведь Тан-Богораз не производил впечатление глупого человека. Он лучше других знал сильные и слабые стороны своего ученика. Ему нравилась смекалка юкагирского паренька. Но отталкивала непонятная расчётливость юного северянина. Это потом выяснилось, что в молодости Тэки Одулок успел послужить и у белых, и у красных. Он везде искал свою выгоду.

Когда Тэки Одулок появился в Ленинграде, Тан-Богораз очень хотел вылепить из него этнографа. В 1927 году он помог ему подготовиться к первой экспедиции к юкагирам Верхней Колымы и низовьев Анадыря, научил собирать статистические и антропологические материалы. А что получил взамен? Ученик, добравшись до соплеменников, повёл себя как комиссар: одних оленеводов объявил кулаками, а других ни за что ни про что возвысил до небес. У него появилась идея создать юкагиро-чуванский район, закрепив под него огромнейшую территорию от западных частей Индигирской дельты до мыса Баранова на Чукотке, и получить пост ни много ни мало генерал-губернатора.

Позже Тэки Одулок, забросив занятия в университете, постоянно мотался на Север. Но с какими целями – до сих пор неизвестно. Удалось лишь выяснить, что в одну из командировок в 1930 году в Якутске он был исключён из партии, а почему – опять-таки неясно. В Москве, правда, спустя четыре месяца его дело пересмотрели и решение якутских властей отменили.

Знал ли обо всём этом Тан-Богораз? Безусловно, да. Но тем не менее продолжал лепить из него этнографа и в 1934 году помог ему защитить кандидатскую диссертацию «Формы эксплуатации юкагиров с XVIII века до Октябрьской революции». А вот литературные опыты своего ученика бывший народоволец не принял.

Когда Тэки Одулок издал под своим именем первую художественную повесть «Жизнь Имтеургина-старшего», он в отличие от Максима Горького не опустился до ненужных умилений, а в пух и прах её разнёс, и даже не за фактические неточности в изображении быта чукчей, а за неверную, по его мнению, идеологию.

Потом выяснилось, что у повести был, если вещи называть своими именами, соавтор – Самуил Маршак. А сама книга рождалась на глазах Лидии Чуковской. Тэки Одулок вспоминал случаи из своего детства, редактор Детгиза стенографировал, а Маршак рукой мастера все записи отшлифовывал. Чуковская уже в 1959 году сообщила: «Тэки рассказывал медленно: думал он не по-русски и с осторожностью подыскивал соответствующие русские слова. Как только он обращался к понятиям, которых в его родном языке не могло быть, редактор прерывал его. Пристально следил редактор и за тем, чтобы сохранить, записывая, особенности чужеродного, не русского синтаксиса».

Повесть «Жизнь Имтеургина-старшего», подписанную именем Тэки Одулока, с восторгом приняли Алексей Толстой, Александр Фадеев, Виталий Бианки, Геннадий Гор, многие другие писатели. Но всё ли получилось у юкагирского автора? Мне, например, показалось, что писатель не всегда смог верно расставить акценты. По прочтении его повести вольно или невольно напрашивались три очень спорных вывода. Первый: чукчи, как и другие малочисленные народности Севера, к началу XX века находились у последней черты и нуждались в срочном спасении. Но не сильно ли Одулок сгущал краски? Так ли всё трагически складывалось в реальности? Второй вывод, частично вытекающий из первого: описывая жизнь героя, Одулок, похоже, отнёсся к его главным занятиям – к оленеводству и охоте – не то чтобы с равнодушием, но как-то отстранённо. По-моему, писатель не увидел в образе жизни семьи Имтеургина ничего хорошего. Во всяком случае, он практически никак не стал подчёркивать в повести уникальность цивилизации арктических народов и, наоборот, местами даже очень сильно развивал миф о малокультурности и забитости тундренных племён. И третий вывод. По Одулоку, получалось, что к драматическому исходу народы Севера привели русские пришельцы, которые сознательно взялись за поголовное спаивание и обирание кочевников. Я не утверждаю, что русские всегда несли на Север только свет. Но и огульно всех русских причислять к разбойникам, думаю, тоже было бы неверно. А Одулок очень многие сцены дал исключительно в чёрно-белых тонах.