Литературная Газета, 6423 (№ 29/2013) - [27]

– Как бы вы могли сформулировать свою политическую и гражданскую позицию? В какой степени вам удаётся реализовать эту позицию в профессии?

– Строго по Черчиллю – в молодости я тяготел к революции, а во второй половине жизни – к контрреволюции. В 1987-м, студентом, я подписывал письма в защиту секретаря МГК Ельцина. В августе 91-го ходил на митинги. Именно поэтому теперь я на митинги не хожу и не подписываю письма «в защиту». Моя гражданская позиция проста – не надо ничего ждать от государства. Потому что государств больше нет – есть только огромные финансовые корпорации. Я же не надеюсь на справедливость от какого-нибудь частного банка! У тебя есть семья и друзья – только они могут тебе помочь. Моё государство – это моя семья и мои друзья. Всё.

Тем не менее я уверен – наша жизнь может быть намного лучше, если люди начнут бесплатно помогать друг другу. Именно – бесплатно, исключив из взаимопомощи саму идею денежного вознаграждения. Иногда от человека требуется совсем немного, чтобы сделать для другого что-то очень важное. Если ты специалист – проконсультируй кого-то по телефону. Кого-то, кто дезориентирован, кто в панике. Если у тебя есть ненужная вещь – отдай тому, кто остро в ней нуждается. И так далее. Такая взаимопомощь сейчас потихоньку развивается, и я считаю, что это – очень важно. Там, где государство не хочет или не может помочь человеку, эту помощь должно оказать общество. У меня есть страничка в Фейсбуке – «Бесплатная взаимопомощь». Похожие странички есть и у других сообществ. Чем их будет больше – тем лучше.

– Вы предлагаете практику «гражданской солидарности» в качестве ответа на исчезновение института государства, но в прин­ципе для вас нормально, что «государства больше нет, а есть корпорации»?

– Мне не нравится, что государство превратилось в корпорацию. Управлять страной, опираясь на законы бизнеса, как мне кажется, нельзя – мировая история показывает, что бизнес вторичен по отношению к государ­ственному управлению.

– Если говорить о ТВ, должна ли быть у этого общественного института «миссия» и как бы вы эту миссию определили?

– У ТВ, как и у журналистики в целом, есть только одна миссия – рассказывать истории. Я часто слышу о том, что есть некий журналистский Долг. И Долг этот – рассказывать правду, бороться за Правду. Мне же Правда представляется некой многомерной структурой. Нельзя указать на одну её грань и сказать – вот это и есть Правда. Потому что структура тут же повернётся другой стороной Правды. Когда я описываю событие, понимаю, что я описываю его как некую застывшую картину в данный момент. Но на самом деле это не застывшая картинка, а дей­ствие – часто действие бесконечное, противоречивое, хорошее для одних и плохое для других (но потом и эти отношения могут диаметрально измениться). События – это история. История – это процесс. Причём процесс, который меняет и наблюдателя – как при измерении квантов.

Так что для меня миссия журналистики проста – рассказывай интересно, чтобы зрители или читатели после того, как ты закончишь, подумали: «Ух ты! Ничего себе!»

– Может быть, кроме удивительных историй ТВ могло бы предложить нечто способствующее «гражданской солидарно­сти» – нести какие-то обязательства перед обществом, помогать людям, например?

– Почему вы не задаёте этот вопрос продавцам в магазине? Они могли бы бесплатно раздавать товары неимущим, проявляя высокую сознательность. Журналистика – это не только написание статей или подготовка программ. Это – бизнес. Другое дело, что журналист – не только наёмный работник, но и человек. Человек, работающий в системе, которая позволяет помогать другим. И когда это возможно – да, я стараюсь это делать.

– Почему сейчас не существует программы с названием «Русский взгляд»?

– Потому что больше не существует 3-го канала, на котором она выходила.

– Если говорить не о конкретной программе, которую вы вели, а вообще о сегодняшнем ТВ, как вы думаете, почему в телепространстве не существует этого ракурса рассмотрения реально­сти? Актуален ли этот ракурс под названием «русский взгляд»?

– Этот ракурс очень актуален. Но он требует очень точного подхода к теме – надо пройти по тонкой линии, не отклоняясь ни в декоративность, ни в оголтелый национализм. Тонкая работа. И довольно сложная. В этом есть риск, а телевидение не любит рисковать. Кроме того, такие программы требуют особой подготовки ведущего.

– Недавний соцопрос «Левада-центра» зафиксировал следующие предпочтения граждан России в отношении политических лидеров. Первые три места – Брежнев, Ленин, Сталин, зыбкие позиции у Николая II и Хрущёва, далеко в хвосте Горбачёв и Ельцин. Прокомментируйте эти результаты… Какого политического деятеля отметили бы вы?

– Первые три фамилии – руководители государства прежнего типа. Когда целью власти (Брежнев и Сталин) было сохранение страны, её развитие, её конкурентоспособность не как корпорации, а именно как государства. Ленин здесь скорее по инерции. Он ведь – совершенно уже мифологическая фигура, мы практически не знаем о нём правды… Николай II – человек, бездарно проигравший Россию. Его чтут только как мученика. Ну а Горбачёв с Ельциным… Люди, виновные в распаде огромной империи. Люди, превратившие государство в корпорацию. Впрочем, в этом они не отличаются от других мировых лидеров своего времени – везде государства начали превращаться в корпорации.