Литературная Газета, 6423 (№ 29/2013) - [17]

А мне идёт эта одёжка. Я прямо в полной боевой готовности. Только к чему? Зачем всё это?

И сразу же сам себе ответил: да какая, собственно, разница. Может, я индиго? Или лунатик? Может, у меня какая-то миссия? Мысли перемешались…

Нужно с чего-то начать. Нужно прогуляться, вдруг меня кто-то узнает. Будет хоть одна зацепка. А ботинки? Возвращаюсь к шкафу, ищу обувь. Ура! Есть какие-то боты. Затёртые, но всё же. Радостный выхожу на улицу.

А сегодня тепло. И куда идти? Я даже не знаю, как меня зовут. Если меня вообще как-то зовут. Не подходить же с таким вопросом к прохожим. Извините, а вы не подскажете, как меня зовут? Иду, улыбаюсь. Да уж. Весёлый предстоит денёк.

К сожалению, за целый день я не встретил никого, кто бы смог мне ответить хоть на один вопрос. Я прошёл весь город от и до и не заметил ни одного, даже слабого намёка на то, что происходит и почему. Расстроенный вернулся домой. Разулся и снова подошёл к зеркалу.

Вот тебе раз. Стою я, четырнадцатилетний, в папиной одежде, которая велика мне размера на четыре. Как? Как так?

Помотал головой. Кричу: Ма-а-а-ам!

– Да, сына.

– Это я?

– В каком смысле?

– Ну-у. Что ты видишь? Меня или кого-то ещё?

– С тобой всё в порядке, милый?

– Да всё со мной нормально. Ответь на вопрос.

– Хм... Ну, если я ничего не путаю, передо мной стоит мой сын.

– Правда?

– Правда.

– Ну, вот…

На следующий день я проснулся женщиной. История повторилась. Ещё через день – трёхлетним малышом. Но там я просто валялся всю ночь в постели, пытаясь себя не выдать.

И, наконец, я понял. Может, я… проводник? Последнее дыхание умерших? Может, через меня возвращаются души не успокоившихся? Да нет, это бред какой-то. Тогда бы менялось не тело. Да, думаю. Всё правильно. Менялось бы не тело. Да.

В очередной раз, когда я проснулся в чужом теле, я попытался обратиться к своему «гостю». Задавал вопросы, и, как ни странно, мне ответили.

«Тела некоторых людей – колбы, пустышки – иногда используются в корыстных целях. Есть так называемые «кукловоды», которые могут перемещать сознание из одного тела в другое за определённую плату».

– Зачем? – спрашиваю в никуда.

«У каждого своё предназначение. Твое предназначение – доделывать дела. И тебе никуда от этого не деться. Смирись. И впредь не пытайся найти информацию о себе или понять, что происходит. Просто слушай своё тело».

– Это надолго?

«Навсегда…»

Максим ЛУНИН 

22 года. Учится на журналиста. Живёт в Белоруссии.

Пятикнижие № 29

ПРОЗА

Сергей Дурылин. Три беса: Художественная проза, очерки. - М.: Совпадение, 2013. – 384 с. – 3000 экз.

Впервые за сотню лет переизданы художественные и документальные произведения писателя, литературоведа и этнографа Сергея Николаевича Дурылина (1886–1954). И если роман "Соколий пуп", критически и насмешливо рисующий взаимоотношения эпохи русского декаданса, довольно труден для современного непосвящённого прочтения, то семейное предание «Три беса», рассказы и очерки радуют неприукрашенной старинностью, любовной размеренной подробностью, отличным русским слогом. Интересны очерки о путешествии в Олонецкий край – к карелам-плотогонам, лопарям, к порожистым и прекрасным северным рекам, на родину Ломоносова, в Архангельск. Русский старик-сказитель Митрич, мирный охотничий и оленеводческий быт лопарей, сдержанный и сильный Ледовитый океан, куда выходят мало изменившиеся с XII века суда поморов, – всё это оживает в спокойных и чётковыписанных очерках Дурылина, изданных ещё до революции и с тех пор незаслуженно забытых.

ПОЭЗИЯ

Николай Колычев. Некрасивое. – Мурманск, 2013. – 33 с. – 500 экз.

Вопрос Н. Заболоцкого из гениального стихотворения «Некрасивая девочка» – «[?]что есть красота?» – в эстетической системе координат ничуть не менее важен, чем в этической – гамлетовский «быть или не быть?», или в исторической – вопрос Пилата Понтийского «что есть истина?». Заполярный поэт Николай Колычев ушёл от тютчевско-есенинско-рубцовской традиции гармонического стиха, которой следовал всю предыдущую жизнь. Что это значит? Не то ли, что гармоническая поэзия перестала отвечать на вызовы времени?

Я потому, надрываясь,

рыгаю стихами разодранными,

Что вокруг всё – враздрай!

Именно поэтому – и ни почему другому – поэзия перестала восприниматься большинством людей, а поэты занялись досужей игрой и выгадыванием премий. Попытка Колычева перейти на тонический акцентный стих – не игра. Это серьёзно – и куда более серьёзно, чем смена формы, чем вечный поиск наиболее адекватного себе и времени способа выражения. Книга «Некрасивое» прекрасно оформлена гравюрами А. Сергиенко.

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Тельман Джафаров. Древняя Русь и тюрки в литературных памятниках XII – XVII веков. – Баку: Мутарджим, 2013. – 344 с. – 500 экз.

Монография Тельмана Джафаро­ва «Древняя Русь и тюрки в литературных памятниках XII–XVII веков» посвящена вопросам влияния литератур Востока как на древнерусскую литературу, так и на литературу нового времени. Источниками для исследователя стали многочисленные литературные тексты («Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Галицко-Волынская летопись», «Слово о погибели Русской земли», «Житие Александра Невского», «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Сказание о Мамаевом побоище», «Повесть о взятии Царьграда турками», «Казанская история», хождения, летописи и посольские повести). В своей книге автор обращает особое внимание на проникновение художественных элементов произведений восточных авторов в древнерусскую литературу.