Литературная Газета, 6408 (№ 12/2013) - [6]

У нас, как и на Западе, Приднестровье нередко описывают как своего рода "заповедник советского периода". Крайне неадекватный стереотип. Скорее, всё как раз наоборот! Это они - местные молодые ребята - в своё время рискнули и сломали советские межреспубликанские границы. По обе стороны, и с запада и с востока, по сей день реализуются проекты национальных государственностей, которые были запущены ещё в СССР, разве что они сменили свои идеологии.

Но приднестровцы создали нечто принципиально новое, и у них получилось. Нынешнее руководство республики - почти молодёжное. Министры, которым немного за тридцать, президент, которому немного за сорок. Довольно странно видеть этих молодых и активных людей и слышать, что они тут "законсервировали СССР". Очевидно, всё прямо наоборот.

Скорее, они возрождают на своей земле то, что было до СССР. Ведь Приднестровье - это край Новороссии, огромной исторической области степного юга Российской империи.

Тогда, до большевистских экспериментов в национальном вопросе, здесь ещё было многоэтничное население, наверное, с самым имперским самосознанием на фоне всех других регионов исторической России. На приднестровских банкнотах можно увидеть портрет Суворова. На главной улице Тирасполя стоит его конный памятник. Великий русский полководец екатерининской эпохи стал символом приднестровской государственности, важнейшим героем её самосознания.

Напротив этого памятника расположен мемориал Славы - место захоронения героев, защищавших приднестровскую землю в годы Великой Отечественной войны и во время военного конфликта 1992 года. И вечный огонь горит в память о павших в обеих войнах.

В этом месте не приходится задумываться о заброшенности - наоборот, ощущение живого священного пространства. На камнях свежие цветы, на елях повязаны георгиевские ленточки, а рядом стоит возведённая пару лет назад часовня св. Георгия Победоносца. Кстати, сейчас по всему краю строятся церкви, возрождаются монастыри.

Местный патриотизм - особый. Он касается не только родного края, но и всей исторической России. Моя новая знакомая, ведущая на одном из местных телеканалов, так рассказала о своей поездке в Россию: "Больше всего меня поразило то, как вы все там относитесь к своей стране". И добавила: "Приднестровье - это территория концен[?]трированной любви к России. А у вас там такой любви, кажется, просто нет".

И действительно, я как бы вырвался в край, дышащий любовью к моей стране. Необычное, радостное ощущение. Но при этом постоянное, что я слышал даже от жителей болгарского села Парканы: "Передайте там, в Москве, чтобы нас взяли обратно. Мы хотим быть с Россией".

Однако сама Россия не отвечает взаимностью. Там не покидает ощущение того, что она этот край бросила, позабыла о нём. Тема Приднестровья почти ушла из информационного пространства, о нём почти не говорят, а ещё более - не слышат.

На обратном пути ко мне в купе подсели два парня лет 25, инженеры из одного наукограда Центральной России, работают в космической промышленности. Интеллигент[?]ные люди, по-своему неплохо ориентирующиеся и в мировой политике. Но впервые услышали о Приднестровье.

Признаться, для меня это был почти шок, я-то наивно думал, что вся Россия болеет за эту "русскую крепость" на

Днестре. Возможно, Россия просто не настолько любит саму себя, чтобы любить ещё и Приднестровье.

Олег НЕМЕНСКИЙ

Не получится

Не получится

Наша газета ("ЛГ", № 5) уже писала о неожиданном для многих призыве к диалогу между левыми силами и Русской православной церковью для объек[?]тивной оценки советского периода. При этом отмечалось, что в левых идеях много христианского, хотя совершённые в ту эпоху преступления должны быть осуждены.

Что ж, действительно не нужно бояться честно говорить друг с другом, не нужно обходить острые углы, надо увидеть, что нас объединяет и что мы можем вместе сделать для вынесения правдивых оценок пережитого страной.

А на днях представители Всемирного русского народного собора заявили, что готовы сотрудничать с "Изборским клубом", объединившим политологов, публицистов и философов государственнического толка, взвешенно и без истерики относящихся к советскому прошлому.

Процесс, что называется, пошёл. Но будет ли он успешным? Какие подводные камни могут помешать ему?

Журналист: - То есть православный человек вполне может быть советским патриотом?

Отец Всеволод (Чаплин): - Совершенно верно.

В России сегодня главный пункт повестки дня - мирная, "ползучая" русская антилиберальная контрреволюция. Которую так или иначе, вольно или невольно, осознанно или неосознанно продвигают по мере своих сил все слои населения, уставшие от либеральных экспериментов. Все, кроме самих либералов, разумеется.

Как всякая контрреволюция, она нацелена отчасти на модернизацию общества, но отчасти и на реставрацию былого. В нашем случае - социалистического прошлого. Но только исправленного и дополненного. Можете назвать это как угодно - перезагрузкой матрицы или восстановлением архетипа - суть ясна.

Вопрос на засыпку: а что надо было исправить и дополнить в нашем социалистическом советском прошлом, чтобы жизнь была нормальной?