Литературная Газета, 6393 (№ 46-47/2012) - [18]

в разнотравье

ромашкой-женщиной

на раздолье Руси

                 цвести.

Но коротко северное лето, и в невесомых сетях сентября автор, сам того не ведая, запутывает нас и пеленает, погружая в состояние некоей осенней задумчивости, а позже ведёт за собой туда, где уже северный ветерок мягкой лапкой протирает слезящиеся глаза - стёкла окон и слегка, совсем чуть-чуть, приподнимает ресницы остроконечных елей, а эти модницы удивлённо и благодарно покачивают кронами в такт неспешному убаюкивающему озёрному прибою.

Кто-то сказал, что осень - время поэтов и революций. Но это явно не наш случай, поскольку люди Севера ложатся спать осенним вечером, а просыпаются уже зимним утром. И вроде самое время успокоиться, затаиться, лечь на дно, впасть в спячку и сказать ждущим от тебя чего-то: ничего не поделаешь - зима! Но вслушайтесь:

Играй, февраль,

искристым снегом,

чтоб не пройти

и не проехать!

И это значит, что воздух уже неуловимо пахнет потаённо вытаивающим из-под, казалось бы, вечных лиловых сугробов можжевельником, это сердце, готовое любить, раскрывается навстречу всё чаще появляющемуся из-за горизонта солнцу, которое уже совсем скоро будет осторожно, на цыпочках ходить по краю неба и незаметно, на удивление себе самому, подниматься всё выше и выше[?]

Мой апрель от весны отстал[?] Правильно! Весна - не время года! Весна - состояние души! Дети рождаются всегда, и стихи - тоже. Весна - способность чувствовать, любить и, если угодно, светить. И от такой любви не уйти никуда, не скрыться - она существует независимо от нашего сознания, она - объективная реальность - не всегда счастливая, но и не всегда несчастная. Любовь - женственна и вечна, она - суть материнство.

А что до названия книги, то, как мне кажется, Елена упустила в названии одно нужное ключевое слово. И мне ничего не остаётся, как в завершение всего лишь процитировать строчку из её же стихотворения: [?]Ниточка вечности - материнство. Поэзия - дело тёплое, она - удивление. Главное - не потерять в себе что-то главное, без чего жить нельзя. Иначе просто не выжить.

Владимир ШЕМШУЧЕНКО

Пазл сложился

Пазл сложился

ОБЪЕКТИВ

Вячеслав Каликинский.

Легионер: Исторический роман.- Владивосток: Рубеж, 2012. - 880 с. - 3000 экз. (Серия Terra Incognita).

Время действия романа сахалинского писателя Вячеслава Каликинского - вторая половина XIX - начало XX века, главный герой - Карл Ландсберг, в судьбе которого решающее значение сыграло пребывание на каторжном острове. С другой стороны, по свидетельству Власа Дорошевича, "всё, что сделано на Сахалине дельного и путного в смысле дорог, устройства поселений, сделано Ландсбергом[?] Кругом всё его ученики. Все сведения, которые необходимы были для борьбы с непроходимой тайгой, занёс сюда он".

[?]В конце мая 1879 года в Петербурге было совершено двойное убийство - ростовщика и его прислуги. Участник боёв в Туркестане и под Плевной, барон, "потомок крестоносцев, блестящий гвардейский офицер элитного батальона, жених фрейлины Императрицы[?] Карл фон Ландсберг неожиданно для всех окружающих и себя самого совершил тяжкое преступление и был приговорён к каторжным работам в рудниках".

Первая ассоциация, которая приходит в голову, - Родион Раскольников. Однако, несмотря на некоторое сходство обстоятельств и мотивов преступлений Ландсберга и героя Достоевского (унизительная бедность в сочетании с гордыней, допускающей право на убийство), это всё-таки разные истории. В. Каликинский о чувствах и переживаниях своего героя пишет довольно скупо, о романе Достоевского даже не упоминает.

Основное внимание В. Каликинского сосредоточено на том, как его герою, в одночасье всё потерявшему, оказавшемуся на самом дне общества, удалось не только выжить, что в его положении было не так-то просто, но и сохранить себя как личность, завоевать авторитет и уважение у каторжан и начальства, стать влиятельной фигурой на Сахалине. Этому способствовали его смелость, природная стойкость, закалённая в военных походах, выдержка, находчивость, живой ум.

А ещё необыкновенное везение. Карл Христофорович волею судьбы оказался в нужное время в нужном месте, если, конечно, можно так сказать о сахалинской каторге. Дело в том, что её начальник, недалёкий, но амбициозный князь Шаховской, задумал проложить "тоннель под мысом Жонкьер[?] Шаховского нимало не беспокоило отсутствие необходимости в таком тоннеле. Главным было другое: рождённый от скуки и не без влияния винных паров прожект в своё время был представлен Александру Второму". Пути назад не было.

Как и следовало ожидать, затея оказалась на грани провала. Тоннель пробивали с двух противоположных сторон, но из-за инженерной ошибки проходчики разминулись. А до даты открытия тоннеля, которую князь сообщил в Петербург, оставались считаные дни. Спасти Шаховского от скандала и краха карьеры могло только чудо. И оно произошло: как раз в это время с очередной партией каторжан на Сахалин прибыл инженер, сапёр, понимающий в горном деле и фортификации, - Карл Ландсберг. Он быстро разобрался в чертежах и документах, понял, в чём просчёт и как его исправить. На четвёртые сутки встречные ветки тоннеля соединились. Пазл сложился.