Литературная Газета, 6390 (№ 43/2012) - [26]

Смешны и жалки бояре, окружающие Бориса. И это понятно: позади - опричнина, жестокое взаимное уничтожение лучшими людьми нации друг друга ради создания социальных лифтов. Пройдёт совсем немного времени, и новый правящий класс - дворянство - будет складываться на обломках старого, и далеко не каждый боярин будет "приглашён к столу". Будет не только новая элита - придут новые костюмы, и наверху окажется тот, кто сумеет их лучше носить.

Впрочем, Титель не был бы собой, оставив без внимания вечное даже в одежде: духовенство в его спектакле - заметьте, чисто визуально даже! - противопоставлено мiру. Так элегантно режиссёр отделяет основное от наносного - и кто скажет, что монах носит свою рясу без органичности?

Драма народа - в чём же она, когда речь идёт о трагедии Бориса?

Годунов появился не вовремя. Он в народных глазах стал причиной бед, он же единственный мог от бед люд избавить. Его выбрала жертвой не толпа - природа вещей требует "козла отпущения". Прекратить бедствия можно лишь принесением в жертву того, кто стал причиной горестей. А там, где совершается жертвоприношение ради восстановления целостности, там и трагедия. Которая придаёт смысл народной драме - нашей драме извечного отказа себе в субъектности, хотя и Рюрик нас не завоёвывал, и Романовых мы сами пригласили, и комиссаров тоже.

Несомненно, мы со временем превратимся в объект - вот тогда и заживём тихо, сытно, спокойно. Тогда же, кстати, и сложится нация - не раньше.

А пока - спектакль Тителя о нас не вчера и не сегодня, а о нас - всегда.

И только попробуйте упрекнуть меня в профанации жанра оперной рецензии: мой трагический текст рождён духом музыки. Музыки Модеста Мусоргского для народной драмы Пушкина "Борис Годунов".

Евгений МАЛИКОВ,

ЕКАТЕРИНБУРГ-МОСКВА

Диалоги с Петером Штайном

Диалоги с Петером Штайном

Владимир Колязин.

Петер Штайн. Судьба одного театра: Диалоги о Шаубюне.- М.: Издательство "ДОРОШЕВ: РОССПЕН", 2012.-

1000 экз.

Эта книга шире своего предмета. Она посвящена не только великому немецкому режиссёру Петеру Штайну и созданному им театру Шаубюне, - она посвящена возможностям современного театра. Создатель книги театровед-германист В.Ф. Колязин не единственный автор в прямом значении слова: чисто исследовательской стала вторая часть его книги. Тут же Колязин выполняет, казалось бы, скромную "репортёрскую" функцию - он задаёт вопросы (семь диалогов с Петером Штайном, множество с актёрами Шаубюне, со сценографом, художником по костюмам). Интервьюер выступает по ходу дела со своими суждениями. Но он важен и когда незаметен: с разных сторон проясняется лицо театра, единственного после Берлинского ансамбля Брехта театрального коллектива, соединившего с первых шагов новаторство с мастерством.

Петер Штайн имел ко времени создания Шаубюне большой режиссёрский опыт (он ставил классиков - Гёте и Шиллера, но и Брехта и Э. Бонда). В 1970 году зародилась идея "своего театра" - театра единомышленников.

Главный вопрос для исследователя: что это был за театр? Какое значение имела для его коллектива политика? Ведь большинство актёров были людьми молодыми и не могли не реагировать на политические конфликты 60-70-х годов (в сборе средств против вторжения американских войск во Вьетнам участвовал и сам Штайн). Но с самого начала руководитель подчёркивал, что новый театр должен быть не столько политическим, но нравственным, воспитательным.

В Шаубюне Штайн ставил многое: "Мать" Брехта по роману Горького (1970), "Пер Гюнта" Ибсена (1971), "Оптимистическую трагедию" Вс. Вишневского (1972). Но с удивительной точностью в репертуарной политике с самого начала было определено главное - античность, Шекспир, Чехов. Своими шекспировскими постановками Штайн был как будто доволен меньше всего. Но нам надо помнить, что в "Гамлете" у Штайна в главной роли выступил Евгений Миронов, а до того он стал его Орестом в московской постановке Эсхила. Книга Колязина о Штайне и открывается восторженными лирическими страницами Миронова.

Самыми существенными для театра стали постановки Чехова. Реальность Чехова вмещала в себя для Штайна двойственность. Одновременное присутствие на сцене "двух пространств" подсказали ему русские постановки.

Режиссёр учил своих актёров постигать каждую ноту текста, быть внимательными к любой детали. Актёры почитали Чехова - перед поднятием занавеса принято было целовать на сцене его невидимый для зрителя портрет.

В отличие от обычной, в том числе и нашей, театральной традиции у Штайна не велись записи репетиций. Значение книги Владимира Колязина не только для русского, но и для зарубежного театроведения состоит поэтому и в том, что он собрал, а в своих диалогах выспросил обстоятельства работы и жизни ансамбля Шаубюне, в том числе и в семи диалогах с руководителем театра.

Актёры Шаубюне были знакомы со знаменитыми русскими постановками Чехова, разбирали и обсуждали работы Станиславского. Но Штайн не считал достижения русских абсолютными, он пристально изучал расхождения Станиславского и Чехова.

Надо специально сказать о бесчисленных, великолепно исполненных фотографиях и эскизах в книге: как проиграл бы текст без их убеждающего подтверждения. На поиски их автор потратил не месяцы - годы.