Литературная Газета, 6365 (№ 15/2012) - [5]

negugo

[?] Даже при положительном отношении к христианству и православию именно РПЦ как институт вызывает полную, тотальную неприязнь, даже редкие её защитники вынуждены замолкать и сдаваться под напором возмущённых пользователей социальных сетей. В мире сетевых медиа у Церкви нет будущего, она становится окончательно прибежищем тёмных слоёв населения, выключенных из современного мира.

kursor

[?] В истории были ЧУДОВИЩНЫЕ гонения на христиан, были ереси (в том числе и патриархи-еретики), клевета (на научной основе). Сегодняшний наезд (моё личное мнение - отчасти справедливый) - это вообще НИЧТО. Главное, что Православная Вера жива.

andbin

[?] Вообще всё это очень печально, потому что там, где не уважают Бога и Церковь как наследие прошлого, как некий символ, соединяющий человека с Богом, с Христом, позволено всё. Религия как-то справлялась со своей функцией морального сдерживающего фактора.

jedirani

[?]  Вербное воскресенье, множество молодых людей с веточками вербы навстречу. Был сегодня в храме, молилcя. Это вам не в "фейсбуке" хором лаять.

victorr

Вместе из болота

Вместе из болота

ДИСКУССИЯ

Владимир МОЖЕГОВ

Политическая зима 2012 года выдалась бурной. Положительный результат её всем известен. Что касается отрицательного[?] Кому как, а мне о результатах зимнего бурления "рассерженных горожан" (среднего класса), названного "белой (или болотной) революцией", лучше всего рассказала песенка, которую спела в самом начале кампании одна симпатизирующая болотным молодёжная группа: "Без любви ничего не получится, без любви революция ссучится".

Пророчество, которое целиком и полностью и исполнилось. Причём прежде всего в отношении лидеров революции. Так что имеет, наверное, смысл глубже проанализировать суть не столько бунта, сколько самих бунтарей. Кто они и почему результат их деятельности оказался столь провальным?

Четвёртая смерть интеллигенции

История русской интеллигенции начинается с известного радищевского: и душа моя страданиями человеческими уязвлена стала. Этика "страдания за народ" определила форму кристаллизации русской интеллигенции как своего рода религиозного ордена. Апостольство идущих в массы народников, самопожертвование эсеров, взрывающих себя вместе с ненавистными столпами "кровавого режима", титаническая борьба с "абсолютным злом" в лице царизма[?] Этот яркий, жертвенный (хотя и предельно двусмысленный) порыв закончился тем, чем, вероятно, он только и мог закончиться. "Политика есть прикладная этика. Когда она потребовала для себя суверенитета и объявила войну самой этике, которая произвела её на свет, всё было кончено. Политика стала практическим делом, а этика умерла, была сброшена, как змеиная шкурка, никому не нужная", - писал Г. Федотов о грехе русской интеллигенции, поместившей "весь свой нравственный капитал в политику" и проигравшей.

Это была первая её духовная смерть.

Вторая, уже советская, жизнь интеллигенции оказалась менее долгой и удачливой, чем первая. В своей знаменитой статье "Образованщина" Солженицын датирует её очередную духовную гибель 30-ми годами прошлого века, когда "5 миллионов трудоохотливых здравых семей вместе с грудными детьми (были) посланы умирать в зимней дороге или по прибытии в тундру. И наша интеллигенция не дрогнула, не вскрикнула, а передовая часть её даже и сама выгоняла. Вот тогда она и кончила быть, интеллигенция, в 1930-м[?]"

С этого времени вплоть до середины 50-х годов ничего подобного "интеллигентскому ордену" мы не видим.

Новая жизнь русской интеллигенции начинается в эпоху "оттепели". Символично, что имя ей дал Илья Эренбург - пропагандист сталинского режима, личность весьма одиозная. Надгробное слово этому сословию и произнёс Солженицын в уже упоминавшейся статье, отдельные строки которой звучат сегодня как пророчество: "Интеллигенция-образованщина как огромный социальный слой закончила своё развитие в тёплом болоте и уже не может стать воздухоплавательной".

Следующее издание "интеллигентского ордена" явилось в лице новых экономических революционеров - чубайсов, гайдаров и олигархов, выросших из образцовых московских фарцовщиков. Эти новые "комиссары в пыльных шлемах" уже совсем далеки были от "уязвлений сердечных", не обинуясь заявляя о неэффективности существования народа, не способного усвоить демократические идеалы.

Любопытно, что и в нынешнем болотном бунте опорными были те же ноты. Всё время бунта бесконечные поношения Путина перемежались ритуальными возгласами о народе-быдле. А 7 марта заместитель главного редактора радио "Эхо Москвы" В. Варфоломеев писал у себя в твиттере: "Речь надо вести в данном случае не о добавлении кандидатов в протестный сегмент (что само по себе было бы правильно и честно, разумеется), а о ликвидации путинской социальной базы. То есть 40-50 миллионов граждан, которые его поддерживают в любом случае". Никто, собственно, и не сомневался. Но что же это за ценности чистых сверхчеловеков, требующих ликвидации 50 миллионов граждан?

На последней сходке этой кампании на Арбате 10 марта ценности эти довольно беспорядочно утверждались в следующем порядке: "Это наша страна!" (Гарри Каспаров), "Нас будут давить танками, нас будут уничтожать, нас несли за ноги три омоновца" (актёр Максим Виторган). "В следующий раз нас придёт миллион" (революционер Сергей Удальцов). "Свободу бизнесмену Алексею Козлову!" Напоследок собравшиеся бурно приветствовали некоего Максима Каца, 27-летнего профессионального игрока в покер, победившего на муниципальных выборах, - как было объявлено, представителя нового многообещающего поколения "либеральной интеллигенции".