Литературная Газета 6347 (№ 46 2011) - [28]

Самыми популярными темами альтернатив помимо уже упомянутой Второй мировой войны (союз Германии, СССР и Японии против англоамериканцев, превентивный удар СССР по Германии, более удачное начало войны в июне 1941 года) являются Гражданская война, обе революции 1917 года и предотвращение распада Советского Союза. Самым, пожалуй, популярным персонажем - младший брат Николая II Михаил, расцениваемый как удачный вариант замены мягкому "полковнику Романову". Только детально и подробно проработанных "миров царя Михаила" существует около десятка. Впрочем, пока исследования, рассматривающие и прорабатывающие варианты исторического развития с научной точки зрения, явно количественно уступают художественной и фантастической литературе той же тематики.

В первую очередь это объясняется устоявшимся и глубоко, на мой взгляд, спорным тезисом "история не терпит сослагательного наклонения". Но разве не сослагательное наклонение постоянно используют те же историки, политики, журналисты? "Если бы не антигитлеровская коалиция, мир не имел никаких шансов на нормальное развитие под нацистской пятой", - можно услышать в Москве, Лондоне и Вашингтоне 8-9 мая. "Если бы не 1917 год - быть России величайшей мировой империей, главной победительницей в Первой мировой войне", - утверждают монархисты. "Скорее, нищей полуколонией более обеспеченных союзников по Антанте", - не соглашаются левые. Разные "если бы" можно услышать от апологетов Сталина и Троцкого, Жукова и Тухачевского, либералов и ностальгирующих по СССР.

Таким образом, альтернативную историю как общественный дискурс можно рассматривать в качестве своеобразной коллегии со своими обвинителями, адвокатами и судьями, не просто фиксирующими факты, но и отвечающими на вопросы: действительно ли X напал на Y в порядке самообороны? Что бы случилось, если бы Y напал первым? Какова в случившемся роль Z, и не лучше ли было X и Y объединить силы против него? И так далее и тому подобное. Задачи же альтернативной истории как литературного жанра не менее важны - она способна вполне зримо канализировать общественное напряжение в безопасное русло. В самом деле, уж лучше крушить супостатов в мире Всегалактической Россий[?]ской империи, чем гоняться за живыми люди с огнестрельным оружием, как норвежец Брейвик.

Станислав СМАГИН

Из бездорожья вырастает путь

Из бездорожья вырастает путь

ЧИТАЮЩАЯ  

  МОСКВА

Эдуард Балашов.Алатырь. - М.: Молодая гвардия, 2011. - 382 [2] с., с фото. - (Библиотека лирической поэзии "Золотой жираф"). - 1000 экз.

Эдуард Балашов стоит особняком. Его невозможно причислить ни к какому современному направлению в поэзии. Он сам по себе. Поэт-мудрец, поэт-воин, поэт-провидец.

Балашов абсолютно опровергает утверждение о том, что искусство только ставит вопросы, но не отвечает на них. Отвечает. И нет в этом никакого морализаторства и занудства.  Есть учительство. Миссия Учителя.

Мудрец говорит, ученик слушает - и понимает всё сердцем. Только сердцем, не разумом и интеллектом. "Гармония за покровами страха", "Без вдохновения сердце не засияет", "Прямо в сердце мысль вносите, / слова оставляя на пороге". По-настоящему понять эти фразы - значит стать мудрее и совершеннее.

Слово не должно быть праздным. Слово не должно быть легковесным.

Оно должно быть трудным и лёгким одновременно. Трудным - потому что его нужно выносить и выстрадать, лёгким - потому что вливается оно прямо в сердце, просто и понятно.

Всё что ни есть до капельки вместить,

Располагая сердце на доверие.

Любить, любить, на всех путях любить -

Протягивать упавшим милосердие.

Вернуть зверей на расстоянье глаз.

Вернуть себе обличье человека.

Любить, да так, чтоб полюбили нас

Все твари предстоящего Ковчега!

Исчадье ада  - и его любить?

Ввергаться в скверну? Быть ему полезну?

Не может капля бездну напоить.

Но взгляд любви с пути сметает бездну!

                                                ("На всех путях")

"Алатырь" - книга-откровение, книга-прозрение.

Это стихи не душевные, но духовные, поэтому искать в них нужно не настроение, а состояние. Состояние всегда парадоксальное, непрочное  по земным меркам, но устойчивое - по небесным. Хотя разве знаем мы, какие они - небесные мерки?

По Эдуарду Балашову, человек знает всё, знание о мире и о себе заключено в нём самом, а не вовне, надо только научиться себя слушать и слышать, вытащить это знание на свет Божий. И - постоянно самосовершенствоваться, возрастать в духе, искать любовного единения со всем сущим. Каждое стихотворение - не просто образные и складные слова, а некое деяние доброты. "Вершина мудрости - доброта" - вот она, та самая небесная мерка. Только ею и надо мерить. Эстетика без этики ничто. Искусство без нравственной составляющей мертво и бесполезно. Оно должно быть одухотворено чистой мыслью сердца.

Книга Эдуарда Балашова, не побоюсь сказать, - это книга будущего. Сознание написавшего её человека опережает своё время лет на пятьдесят, а может, и на сто. Поэтому она трудна для неподготовленного восприятия. Для человека, не знакомого с трудами Елены Блаватской и Елены Рерих, с индийской и китайской философией. Но это вовсе не значит, что книга нечитабельна. Наоборот - читать её радостно, хотя и непросто. Так же непросто, как стать бескорыстным и искренним  человеком. Но стихи - это путь, вырастающий из бездорожья. Для того они и пишутся - чтобы легче было идти. И главное понятно - куда и зачем.