Литературная Газета 6334 (№ 30 2011) - [22]

Самую лучшую из вековечных трясин…

Тьма завладеет пространством, и станут вершины

Новым подножьем для новых – не наших – богов,

Ныне плодящихся в недрах гноящейся тины,

Чтобы застыть на вершинах на веки веков.

Что из того, что я сам Тебя вновь не увижу?

Верю и знаю – другому исходу не быть:

Солнце России – воскреснет, лучами забрызжет…

Будем сражаться! И будем, как прежде, – любить.

***

Офелия выплыла. Вышла на берег. Увы!

Облипла рубашка, и тина украсила косы,

И некому драться в могилах, ломая гробы, –

И кто-то зажжённую в губы суёт папиросу.

– Что, девонька, холодно? Ладно, глотни-ка винца!

Не бойся: портвейн, «Три семёрки». Обычное дело…

И сладкое жгучее пойло стекает с лица,

И спирт согревает озябшее девичье тело.

Где Дания? Где обезумевший яростный принц?

Где почва и кровь, на которых взрастают измены?

Вокруг только несколько круглых участливых лиц,

Вздыхающих горько при виде дрожащей сирены.

Ни замков, ни воинов… Тишь, благодать и уют.

– Какое нам дело до Дании, милая дева?

Берёзы шумят и цветочки невинно цветут…

– Возьми-ка горбушку ржаного пахучего хлеба

С крупинками соли – и жуй на здоровье, мой свет!

Сейчас я тебя армяком, что помягче, укрою.

Ты здесь проживёшь сто счастливейших

солнечных лет…

Не надо про Данию, милая!

Лучше вспомянем-ка Трою…

ОБЩЕСТВО МЁРТВЫХ ПОЭТОВ

Я медленно, вязко куда-то сползаю

По глиной изгвазданному косогору

И, тихо ругаясь, теряю опору…

Я в Общество Мёртвых Поэтов вступаю.

Я падаю навзничь и тут же смолкаю

Под глыбою, сброшенной с неба богами:

Они потрудились своими руками…

Я в Общество Мёртвых Поэтов вступаю.

Я всем, кому должен, навеки прощаю!

Пусть вечно текут полноводные реки!

…Пусть Вию поднимут железные веки:

Я в Общество Мёртвых Поэтов вступаю.

***

Как опасно читать чужие стихи!

То в одном, то в другом кармане

Обнаруживаешь веточку ольхи

И десяток слов в целлофане.

Где я эту веточку обломил?

Хоть убейте, а я не знаю!

Может быть, там, где пиво вчера разлил,

От жутчайшей грозы убегая?

У кого я эту строчку стянул –

Неосознанно, мимоходом?

Может быть, у Того, Кто перун метнул,

Когда пиво я нёс народу?

Значит, бегать за пивом – моя стезя!

Но не больше, чем по две банки:

Больше – если гроза – принести нельзя…

Пейте пиво! Не бейте склянки!

***

Пейзаж семнадцатого века

За занавешенным окном:

Деревья, снег… Два человека

Бегут по снегу босиком.

Один – в джинсе, другой – в тельняшке

И в тренировочных штанах…

Трещит башка, грудь нараспашку,

Взметают стопы лёгкий прах.

– Куда спешите вы, братишки?

– Куда, куда! В ларёк, чувак!

Бросай, пока не поздно, книжки,

Чтоб не пропасть за просто так!

Сказал Петрович: «Закрываюсь!»

Нам третий нужен позарез…

И я – бросаю. Разуваюсь.

И им бегу наперерез.

***

Поле, дорога. И заново – поле, дорога.

Редкий орешник сквозит, да берёзы шумят.

Посох, котомка… Мы все на примете у Бога.

Посох, котомка… Нам всем воздаётся стократ –

Этим вот полем и этою самой дорогой…

Роща озябшая. Галки уныло галдят.

Ты не поверишь: мы все на примете у Бога!

Время настанет – и ты будешь этому рад.

Олег БАЛЕЗИН

ЕКАТЕРИНБУРГ                                                                                                                               

ТОПОГРАФИЯ ЛЕДЯНОЙ ГОРЫ

Слева от кладбища, вниз по тропе,

берегом правым по каменной осыпи,

вверх по течению – вот она, Господи,

дверь, за которой уже не в мольбе –

в ранней смиренности, пробною поступью

по лабиринту проходим к Тебе.

Если скалу начиняет пещера,

значит, гора получает права

думать, как дерево, речка, трава,

как головы поднебесная сфера.

В этих извилинах наши слова

материальны, как мысль и химера.

В самом начале холодом входа,

мимо прошедших дыханий резьбы –

знаки и очерки спетой судьбы,

как бриллианты1, застынут под сводом,

и сталагмитов пометят столбы

грань девятин, неизбежность провода.

Дант2 ли заглядывал дальше в проём:

хаоса мощь и, как атомы, глыбы –

горстка яиц, нерестилище рыбы –

то ли Начала решительный слом,

то ли в аду, наподобие дыбы,

колется – весь из углов – окоём.

Сылвенских вод загипсованный лик –

Мёртвых озёр неземная прозрачность3,

только рачок крангоникс как удачу

воспринимает, что полностью влип

в тину на дне. Под покровом стоячим

сослепу жизнь шевелится, как всхлип.

Так проведите скорее к Нему!

Брезжит в тоннеле свет неотсюда.

Выход из брюха горы – это чудо.

Жмуришься, красок хватив кутерьму,

и через жар отступает остуда,

внутрь проникает тепло, как в тюрьму.

Дуриком прёшь до вершины горы,

и обомлев в ковыле и осоке,

видишь плато, и насмешка сороки

плохо понятна тебе до поры.

Нету горы – просто берег высокий,

по горизонту – лесные боры.

Если обманка на что-то дана,

сядь на траву, посмотри между прочим:

небо крышует, как чистые Очи.

И на реке не моторка слышна –

детской трещоткой гремит перевозчик.

____________

1 отсыл к гроту «Бриллиантовый» кунгурской Ледяной пещеры – авт.

2 имеется в виду грот «Данте» – авт.

3 воды реки Сылвы соединены под землёй с пещерными озёрами – авт.

***

Крутизна огорода

удобна была

для взлетающих птиц,

для расписанных бабочек,

реявших гордо, как птицы,

для подсолнухов,