Литературная Газета 6322 (№ 18 2011) - [17]

Я не знаком с Алексеем Варламовым. Поспрашивал о нём слушавших его лекции на филфаке МГУ. Все говорили о нём как о серьёзном учёном, любящем свой предмет, вдумчивом преподавателе. Все взахлёб слушали его лекции. Почему же такой уважаемый профессионал написал такую тяжкую книгу, через которую надо продираться, как сквозь джунгли Амазонки?! Подумал вот что. Профессор привык работать речью, произнесённым словом. А слово написанное – это совсем другое. И если рассматривать книгу «Андрей Платонов» как черновик лекций, допустим, на семестр, то вполне отлично. Если проговаривать текст. А не читать.

А здесь получился гроссбух. Личное дело, сброшюрованное до величины тома. Такое тщательное личное дело, как на Корейку в «Золотом телёнке». Видно, что автор не вылезал из архивов, работал над книгой по-честному, нарыл очень много действительно интересных и неизвестных публике фактов из жизни Платонова. В конце есть развёрнутый, строго выстроенный список вех и дат жизни писателя. На три страницы. Собственно, этого достаточно. В самой книге – то же самое, только в расширенном варианте.

Что касается позиции автора по отношению к личности Платонова, то в целом можно согласиться с Варламовым, когда он считает его величайшим писателем XX века. Однако в этом контексте выглядят забавными такие слова Варламова о романе «Чевенгур»: «Чевенгур» – одна из вершин русской прозы XX века. Книга, стоящая в одном ряду с «Петербургом», «Тихим Доном», «Белой гвардией», «Жизнью Арсеньева», «Доктором Живаго».

Конечно, трудно спорить с доктором наук, но мне кажется, что из перечисленного списка на роман века тянет только «Тихий Дон». «Петербург» Андрея Белого – мощная вещь. Знаковая, но не более. «Белая гвардия» – несомненно, самый сильный роман Булгакова и близок к вершинам. «Жизнь Арсеньева» – хорошая, крепкая вещь большого мастера. «Живаго» я вообще считаю самым случайным из широко известных романов. Засовывание Платонова в ряд, может, и неизбежно, но неправильно. Ещё в августе 1920 года на вопрос писательской анкеты: «Каким литературным течениям сочувствуете или принадлежите?» молодой писатель ответил чётко и категорично: «Никаким, имею своё». Вот ответ о его месте в рядах русской литературы. Платонову можно только подражать. Продолжить эту линию в литературе не смог никто. Может, это просто невозможно. Линия Пастернака живёт и побеждает. Линию Шолохова, Бунина, даже Белого тоже можно проследить довольно легко. А Платонова – нет. Только неуклюжие попытки перепеть.

Платонов вообще самый советский из советских писателей. Он и есть тот самый новый человек, о котором записано в Программе КПСС о строительстве коммунизма, над которой мы вволю потешались в своё время. А эти новые люди были именно целеустремлённые, бескомпромиссные строители коммунизма. В культуре мне видится такой их ряд: Хлебников, Платонов и Филонов. Причём они восприняли революцию не как насаждение западнических политэкономических догм, из которых должна была вытечь более прогрессивная формация, а как естественный путь русского человека к справедливости. Ко всеобщему благу, свободе и сытости. Да, сытости. Избавление от постоянного голода казалось им главной задачей. В России голод был вполне обыденным и потому ужасным явлением. Вспомните постоянно умирающих голодной смертью детей в рассказах Платонова, вспомните жуткие, исхудавшие лица людей у Филонова, проекты Хлебникова о создании питательных озёр, таких супных водоёмов, чтобы каждый мог насытиться.

Радио есть, а счастья нет

Если у Хлебникова путь к новому справедливому миру лежал через математическое вычисление Божьего промысла, то у Платонова, несомненно, – через покорение природы машиной. У Платонова железо, паровоз, электричество – путь к всеобщему благу. Недаром машина как символ прогресса и надежды на светлое будущее проходит через всё его творчество. И ради этого надо жертвовать семьёй, здоровьем, жизнью. Своей и чужой. Потому что общее благо священно. Правда, на деле получалось, как в известной шутке Ильфа. Мол, раньше все надеялись, что будет радио и наступит счастье. Вот – радио есть, а счастья нет.

Иногда Варламов пытается натолкнуть читателя на мысль, что Платонов был антисоветчиком и даже боролся со сталинизмом. Внутренне, конечно. Нет! Платонов искренне считал правильным то, что происходит в стране. И единственно возможным путём в этой исторической ситуации. Посмотрите на жизнь Платонова. Трагедия?! Без сомнения. Но он умышленно шёл на такую жизнь, чувствуя за собой правду. Он постоянно печатается. Против него критики пишут гадкие статьи, он жёстко отвечает им в других изданиях. Его публично чехвостят, он выступает на собраниях, совещаниях, где опровергает всё. Удивительно, но ему дают публично высказываться, вступать в литературную дискуссию на страницах партийной печати. Он пишет письма Сталину, и Сталин принимает участие в его судьбе, спасая из тюрьмы сына. Он пишет Горькому, дружит с Фадеевым, Шолоховым, постоянно пропадает в литературных командировках по заводам, отдалённым колхозам. Ездит на строительство заводов, каналов. Живёт насыщенной литературной жизнью. Он – значительная фигура в писательской среде. Каждая его публикация вызывает полемику в прессе. Понятно, что постоянно не хватает денег, понятно, что жена извелась от неустроенности быта, но это сознательный выбор Платонова. Так что даже намёка на антисоветскость у Платонова быть не может. Он бы загрыз, наверное, оппонента за попытку просто подумать так о нём.