Литературная Газета 6319 (№ 15 2011) - [64]

Пока одни мечтают сфотографироваться на фоне саркофага, другие требуют закрытия всех АС. После трагедии на Фукусиме волна протестов против использования атомной энергии прокатилась по всему миру. Германия временно отключила от энергосети семь самых старых немецких станций, многие страны объявили о приостановке программ развития атомной энергетики.

По данным МЧС, в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС, 25-летний печальный юбилей которой мир отметил вчера, радиоактивному загрязнению только в России подверглась территория общей площадью почти в 60 тысяч квадратных километров. В зоне радиоактивного загрязнения остаются 4 тысячи населённых пунктов, в которых проживают более 1,5 миллиона человек. Последствия аварии на Фукусиме, где уровень радиации достигает 900 миллизивертов в час при норме в 0,05–0,2 микрозиверта, ещё только предстоит оценить.

На юго-западе Брянской области, там, где она граничит с Белоруссией и Украиной, есть маленький городок – Новозыбков. Расположен он на территории настолько сильно загрязнённой чернобыльскими радионуклидами, что её законодательно признали зоной отселения. Среди местных жителей ходит легенда, что когда руководство Новозыбкова спустя несколько лет после аварии обратилось со своими нуждами к одному известному государственному и общественному деятелю, то ответом было уверенное: «Такого города нет».

Зоной отселения Новозыбков сделали дожди, которые шли здесь 28 и 29 апреля 1986 года. А история обнаружения радиационного загрязнения похожа на анекдот. Военрук педучилища С.В. Сизов проводил занятия и заметил, что стрелки дозиметров сильно отклоняются от нормы. Доложил в городской штаб гражданской обороны. Вечером и ночью 28 апреля работники санэпидстанции ездили по городу и делали дозиметрические замеры. Цифры получались страшные: на поверхности земли от 5000 до 8000 микроРентген в час, а в канавах у дорог – до 30 000. (Для сравнения: естественный радиационный фон в таком крупном мегаполисе, как Москва, примерно 8–10 мкР/ч.). Жители об этих цифрах узнали много лет спустя, а в 86-м традиционно убирали в весенние дни дворы и улицы от накопившегося за зиму мусора, копали грядки, шли на первомайскую демонстрацию. Я, тогда студентка университета, приехала домой на праздники. Всё было, как обычно, только погода для начала мая была странной – стояло какое-то душное марево.

Сейчас официальную справку о радиационном фоне в Новозыбкове местные газеты публикуют ежемесячно. В точках постоянных замеров он в 3–4 раза выше естественной нормы. Если самому пройти с дозиметром по городу, спуститься к реке, заглянуть в сады и огороды, цифры будут значительно выше. Уже двадцать пять лет Новозыбков представляет собой, по сути, экспериментальную площадку для изучения влияния различных доз радиации на население и окружающую среду. Конечно, провели дезактивацию местности, заасфальтировали дороги, тротуары и дворы, сменили кровлю на многих городских зданиях, газифицировали частные дома. Топить печи дровами из местных лесов или торфом из местных болот – означало бы устраивать в доме маленький атомный реактор. Запретили сжигать листву, организовали вывоз мусора из частного жилого сектора, почистили городские озёра, вбирающие в себя радиационные осадки и стоки.

Отголоски установленного порядка есть и сейчас. Жарким летом 2010-го чернобыльские леса и торфяники не загорелись. И это нельзя полностью отнести к счастливой случайности. Посещение лесов с началом жары запретили, так здесь делают каждый год. О запрете регулярно напоминало местное радио, призывы к бдительности печатали в каждом номере обеих городских газет. Да и сами жители хорошо осознают, что живут в особой зоне, и ко многим связанным с радиацией вещам относятся серьёзно. Возгорания, конечно, случались, но на них быстро реагировали, и в крупные пожары они не переросли.

Несмотря на понимание, что радиация есть и что с ней нужно считаться, местное население не позволяет ей всерьёз себя ограничивать в бытовых вопросах. Редко кто из горожан отказывается от удовольствия хотя бы раз в год сходить в лес за грибами или ягодами. Охотники и рыбаки тоже не оставили любимых занятий. И зимой, и летом на городских озёрах можно наблюдать людей с удочками. За дичью идут в окрестные леса. В первые годы после аварии время от времени носили добытую дичь на дозиметрическое исследование, но, скорее, из любопытства. Сами сколько лет живём в чернобыльской зоне, не так уж сильно звери от нас отличаются.

На территории рынка грибов или лесных ягод не увидишь, обязательный здесь дозиметрический контроль они не пройдут. Однако возле рынка всегда есть стихийные торговые ряды. В сезон здесь стоят вёдра черники, корзины грибов, зимой продают сушёные грибы, маринады, соленья, варенья. Если спросить, откуда грибы, ягоды, отвечают, что ездили за ними далеко-далеко, в чистую зону. Но и продавцы, и покупатели хорошо понимают ритуальность этих вопросов и ответов и скрывающуюся за ними правду. В местной прессе каждый год появляются статьи о замерах радиации в дарах леса, загрязнённость их часто в десятки раз превышает допустимые нормы. Оканчиваются статьи, как правило, рекомендациями, как чистить, мыть и готовить эти продукты. Иллюзий по поводу того, что народ перестанет их употреблять, у авторов нет.