Литературная Газета 6319 (№ 15 2011) - [41]

Прозвище это возникло в народе не на пустом месте, оно стало прямым следствием нового звучания. Музыка Игоря Николаева всей своей неповторимой кабацкой манерой провоцировала амикошонство. А что уж говорить о его «стихах»: «Прости, поверь, и я тебе открою дверь». После таких перлов расстояние между условным мещанином и конкретной певицей сокращалось до минимума. Они оказывались совсем рядом, сидели, едва соприкоснувшись рукавами, за одним столиком привокзального ресторана. Раньше «Эти летние дожди» пела Пугачёва – женщина с другой планеты, на которой живут поэты-экспериментаторы. А теперь нудила Пугачиха, Кирсанова не читавшая, обычная баба, случайная собутыльница: «Я всё прощу и никуда не отпущу».

Что было делать тем, кто продолжал любить Пугачёву семидесятых? Они (мы) стали главными недоброжелателями новой, упрощённой Пугачёвой. Хотя любопытство ещё оставалось. Автор материала, будучи солдатом Советской армии, отправился в рискованную самоволку на фильм «Пришла и говорю», убедился в композиторском таланте певицы, произвели впечатление и девочки из моисеевской подтанцовки.

На горизонте брезжила постсоветская история – время собирать залы пиаром. Проклёвывалась стратегия продвижения бренда «Примадонна».

Вскоре недоброжелатели стали врагами, они уже не слушали музыку, их душил гнев, глядя, как телевизор повествует о романе, венчании, расставании, примирении с Киркоровым.

Когда Дмитрий Дибров, отмечая день рождения Аллы Пугачёвой (недавняя программа «Временно доступен», XXI век), называет её «нравственным камертоном нации», не стоит считать этот тост стёбом. В семидесятые в определённой мере так и было, многочисленный разношёрстный зритель усваивал мощный посыл: живи по совести, люби от души, рожай детей, не предавай. И дело не в том, что с тех пор идейно-художественный уровень песен А.П. снизился, просто творчество превратилось в коммуникационную стратегию. Вместо ненавязчивой, но энергичной искренности стране была предложена «гуманитарная интервенция» натовского типа, когда народ убеждали в примадонстве Пугачёвой мощным пиар-обстрелом.

С тех пор как певица «покинула сцену», кажется, «коммуникационная стратегия» пошла на убыль. В дни празднования дня рождения маховик пиара двигался как будто по инерции. Повторили «ДОстояние РЕспублики», доказывая, что А.П. – классный композитор (кто бы спорил). В конкурсе само собой победила Пугачёва семидесятых – народ проголосовал за фонограмму, за кадры из фильма с одноимённой песней «Женщина, которая поёт».

Праздничные концерты «в честь примадонны», новые и приуроченные ещё к шестидесятилетию, все они, каждый в отдельности и скопом, формировали концепцию данной статьи: лучшее осталось в прошлом.

Оптимизма прибавил разговор, свидетелем которого случайно пришлось оказаться. Две девушки лет двадцати пяти, модные, говорящие на литературном русском, обсуждали творчество Пугачёвой. Из контекста следовало: кто-то из них случайно наткнулся на старые песни А.П. С восторгом обменивались впечатлениями, отмечали актуальность аранжировок, потрясающую силу голоса, темперамент.

– А как тебе «Ты не стал судьбой»?!

– А как тебе «Ты снишься мне»?!

Пугачёва семидесятых без каких-либо кавер-версий органично звучит в наушниках нормального современного молодого человека. Но только того молодого человека, чей вкус не испорчен пугачёвскими «Рождественскими встречами»… Поэтому претензии (чаще всего справедливые), которые А.П. предъявляет участникам программы «Фактор А», кажутся двусмысленными. Ведь не только вкус, но и нравы формировались в стране под влиянием Пугачёвой. Понимает ли она это, чувствует ли ответственность?

Насчёт ответственности сказать трудно, но вот «рефлексия lights» зафиксирована в фильме «Жизнь после шоу» (Первый канал). Конечно, зрительское предубеждение со стажем в четверть века заставляет видеть обман во всём, что касается Аллы Пугачёвой, и всё-таки…

В фильме нет саморазоблачительных признаний, закадровый текст слащаво-комплиментарен, говорящие головы друзей и родственников выглядят как домашнее видео. Однако есть интересный эпизод, снятый в «Современнике». Алла Пугачёва и Галина Волчек обсуждают перспективы совместного театрального проекта. А.П. выходит на сцену, примеривается к новому для себя масштабу, то плоско шутит, то говорит камере доверительно: «Я вам честно признаюсь, я совершенно не хочу петь, я хочу говорить». И переходит на крик, с наигрышем кидает в пустой зал: «Вы слышите меня, я хочу говорить!»

Позже радист включает новую неизвестную песню Пугачёвой, песню удивительную:

Ой, куда же мне деться в ночь?

Ой, не можется сердцу в ночи.

Ой, и кто ж это там хохочет,

Всё чаще, всё чаще кричит?..

Сразу же становится ясно, что музыка написана не Николаевым, не Крутым, да и стихи вряд ли принадлежат перу Ильи Резника.

Пугачёва на сцене, Волчек в зале. Хрипло поёт фонограмма:

Нет, не проси ты у Бога неба,

Голос бессмысленный мой!

Мне бы немного хлеба,

Мне добраться бы домой…

Песня была исполнена Аллой Пугачёвой блестяще, авторство помог установить Интернет. Слова Натальи Камлюк, музыка Андрея Мисина. А где же ещё найти хорошую песню? У студентки Литинститута, у полузабытого композитора, талантливейшего и неформатнейшего…